Двор проходной судьбы моей...

Двор проходной* судьбы моей,
слоисто обступили тени
припоминаний, откровений -
он стал собором тех теней,
что существуют измереньем -
во времени не мёртвых дней...

К беседке ветхой
бренных лет -
строк лепет
диким виноградом
льнёт и уже нетленный свет -
содружеством корней и веток,
подъемлет сердце над распадом
в небесное великолепье,
века связующего лада
родства духовного людей...

Сознание - Эдемским садом
быть может над наземным адом,
над плоскостью всех площадей
земных, венчающих вождей
и упраздняющих - меняющимся: "Надо!"

Строка послушна измененьям
в душе растущих настроений,
она готова долго длиться,
над бездной птицей зависать
и обрываться, и струиться,
и впитываться, и томиться,
и набухать, и прорастать,
и морем в скалы быта биться,
и даже гибель сокрушать
способностью - мечтою сниться
во всех пределах и веках,
разыгрывая вольно в лицах -
преодолённый смертный страх...

Ах,
люди умирая -
песни,
как Хлебников сказал - поют,
людское - в песнях узнают,
в них - странам и векам не тесно!

Ну, что ещё добавить тут?!

Мне некуда уже спешить -
Вселенная приходит в гости,
не уставая
ворожить
живою жизнью в её росте
над воскрешением средь тризны -
всех милых сердцу
убеждений,
со мной мои единоверцы -
в рождениях стихотворений,
во мне встречаются поэты,
герои книжек и простые, мной встреченные в жизни люди -
они мне говорят о чуде -
над мраком праха просветлений
нерукотворных вдохновений,
чей путь вне знания,
что будет -
приводит к ощущенью тайны,
объединяющей сердца
во времени,
как бы случайно,
но это факт - средь лиц - лица,
среди надежд - надежды светлой,
в родстве духовном - нет конца,
вся память, что была согрета
горячей верой
в братство это -
в семью Единого Отца -
вращается воскресным ветром
сквозь жизнь мою
и воды Леты
до выстраданной мною сферы
воспоминаний о нетленных
слияньях истин внутривенных -
уже никак
не достают,
во мне и времена и страны -
народным вече,
долгожданной -
с родным мне встречей -
неустанно -
Любовь
бессмертную поют!
С Ли Бо -
встречаю Мандельштама,
сижу с Гомером
у кальяна -
Саади слушая, Хайяма -
душа моя - не знает
пут -
дух человеческий - Синаем
и Эверестом, и Пэнлаем,
и Алатау, и Парнасом - прокладывает свой маршрут
туда, где - не крадут,
не лгут,
не имут смерти, крест несут
всечеловеческого края -
путь этот - до безумья крут,
но в нём - все беды умирают
и всюду -
Бога окоём
и даже в тюрьмах - выход к чуду
свободы высшей,
коей дышим,
когда пронзая
болью
груды
наносного -
святую волю
с Творцом роднящего -
поём -
двор проходной земных скитаний,
всей силой -
нами настоящего,
в храм превращая упований -
над личной,
ждущей здесь могилой -
на данность
радостных свиданий
с человечно-
вечным
милым...

Двор проходной юдоли всей -
дарует духу неземной
дворец понятий речи зычной
сказаний
истины одной:
Любовь - бессмертье и величье,
земная жизнь - в злой круговерти,
труд совершаемый судьбой -
извлечь
Любовь
из всех кавычек,
впадая в речь -
увековечить -
вот - мне завещанная новь
и крыть сей взгляд -
в распадном царстве нечем...

Мы с места не сходя -
врастаем в торжество и на земли Небесных Царствий - в человечьем
сознании, чей свет - лишь этим вечен -
сейчас
и здесь
он разгоняет
мрак
и шлёт мне весть,
Рождественской звездой
дрожит у глаз,
сияет счастьем над бедой
и "бункер" смертника,
и зоновский барак -
переплавляю им в НИЧТО,
а вы хотели как?! -
я знаю: кто есть кто...
Не верите? -
Проверьте-ка! -
Примерьте-ка
из стали и бетона
на двенадцать лет
пальто
и из зажатого зубами стона -
легионом
имён
поющих
прорастите
в царство - смерти не имущих,
а впрочем,
как хотите -
спокойной
ночи
всем, кто соглашением с застоем
в себе
тлена -
ещё при жизни погребён,
а я встречал в судьбе
живыми -
и Моисея,
и Верлена,
и Марину,
и Анну,
видел блюдо
с головою Иоанна -
проклятием своим - казнящего святое блуда,
не покидая Казахстана,
Вселенский свет - на сердце, к этому готовое -
идёт лавиной,
пусть это в данной
вирше -
волей вышней
гордой -
моим аккордным
словом
станет -
традиционно завершу его: "Аминем"...


_________________________________
*
Душа моя – ты таль и опаль.
 Двор проходной для боли каждой.
 Но если проститутка кашляет,
 ты содрогаешься, как окрик.

 Но всё же ты тепла и зелена
 и рифмой здорово подкована.
 Я сплю рассеянным Есениным,
 всю Русь сложив себе под голову.

 Давно друзей не навещаю я –
 всё некогда: снега, дела...
 Горят картины Верещагина
 и пеплом ухают в диван.

 А где-то с криком непогашенным,
 под хохот и аплодисменты,
 в пролёт судьбы уходит Гаршин,
 разбившись мордой о бессмертье.

(Леонид Губанов, отрывок из "Полины")