Ромашково-маковый бред

Когда я встречу в себе Бога,
Я назову его Февраль.
Не оттого, что он холодный.
Но просто ясный, вот и всё.
Когда он станет шаловливым,
Все будут знать, что он Сентябрь,
Немного Май, но всё же любит
И ждёт кого-нибудь на чай.
Его медовая макушка
Застынет в утренней росе.
И бархатом целует в щёки,
Ведь это Август, он везде.
Ведь в эту пору люди любят.
Ведь в эту пору жгут сердца.
И страсть, и пламя, звёзды-знаки,
Ночной фиалковый дурман.
Закрыв все двери на засовы,
Я жду приветливый сюрприз.
Он скоро, очень скоро будет.
Ромашково-маковый бред...
В растрёпанных кудрях заблудит
И вырвется в сплетенье рук.
Нас на заре с тобой разбудит
И ей отдаст стрелу и лук.
Вот так она уйдет за танцем,
Она уйдет плясать с луной.
И нас закружит вихрем-вальсем,
Лишь порох блещет голубой.
Бездонны тонны вечных правил.
Бездонны дуновенья трав.
На завтрак ягоды оставил
Нам пламенно-седой закат.
Объятья. Кроткий поцелуй и ветер.
Пускай не видеть тысячу ночей.
И если кто-то не заметил - 
Ни твой, ни мой, ни свой, ничей!
Тепло и буйно. Жарят губы
Раздумья, грёзы и эфир.
Чтоб помнила в суетах хмурых,
Явлюсь сквозь сон струнами лир.