Машинист

Из цикла "Смутное время"

МАШИНИСТ    

                Наш паровоз, вперед лети!
                (Песня революционных лет)
                Взвейтесь кострами, синие ночи!
                (Песня первых пионеров)

                I

Смертный лепет в Толедо. Провал. Пелена.
Инквизитора тайное имя Страна
Знать не знает, - но грозно, превыше всего,
Прославляется явное имя его!
…Это – серп над колодцем… Ему не уснуть.
Смертный маятник снова коснется груди.
Он с кровати встает. И запутанный путь, -
Лишь ему он подвластен, - пролег впереди.
Позади – те же рельсы. С кровати – в крови…
Смертный серп взрезал сердце, как в прежние дни.
Под безмолвием звезд в Полуявь уплыви, -
И соленый комок вновь в гортань протолкни!
Ржавый поезд скрежещет. Из стрелки – костыль,
Кем-то на спор забитый, он вытащит вновь.
Горло едко саднит… Или, может, - простыл…
Или ночью, забывшись, - орал в муке снов,
Как всегда в эту пору… «Текила – любовь!» -
Сладко взвоют в эфире… И смрадом обдаст.
От эфирных губительных ласк он – бегом,
Как в окно – пациент преднаркозных лекарств,
Осознавший, что в боли – спасенье его…
Птица Сирин поет… Усыпляет купца…
Эй, проснись, мой народ! Спят… А птица – поет…
Тихим счастьем – наркозом – съедает сердца…
И почти незаметен стал рвотный позыв, -
 Глубже, глубже беспамятства сладостный яд…
Лижет капли эфира ленивый язык, -
Тот, что горы седалищ был вылизать рад.
Как же жить хорошо! Как же жизнь хороша!
Только дорого стоит текила-любовь…
А в кармане у нас, как всегда, - ни гроша…
А вдоль насыпи щедро растет зверобой…
Зверобой, подорожник и чертополох,
Белладонна и лютик – лекарство и яд…
Льет старуха-судьба в воду «переполох», -
Алым - звезды из воска в той плошке горят…

                II

… Это – серп над колодцем. Секира остра.
Это – новые дети поют у костра.
Дети осени… Дети священных берез…
Дети тех, кто в бреду разогнал паровоз –
И не спрыгнул: был робкий…
Лишь новый совок
В пасть разверстую топки
Подкинул, как мог, -
И с тех пор все гоняет по ржавым путям
Порожняк свой почтовый – бредовый, - как сам, -
Непутевый, нелепый… Кленовых листов
В штемпелях, без конвертов, везет сотен сто…
Аритмично, бездумно скрипит  в  рваный такт
Порожняк тот угрюмый… Но больше – никак
Невозможно… Так рады приветам-вестям -
Прошлогодним, истлевшим - слепые друзья!
Водят пальцем по жилам кленовых листов, -
На земле – старожилы, в стране – сухостой…
Что поведают, - то и помыслить нельзя, -
Заскорузлые пальцы незрячим глазам…
Перегон. Перегной из опавшей листвы.
Этим листьям не стать больше письмами, нет…
Горьким дымом стучаться в осенние сны,
Оставлять тайный след, сохранять тайный свет
В горьких душах… Удушья развеять кольцо, -
Потому что, в преддверии долгой зимы,
Перед самым концом – просветлеет лицо, -
Пусть не в вере – в предверии встретимся мы,
Мой товарищ, мой брат… Шепчет мой машинист, -
Сам себе – кочегар, сам себе – контролер…
Поезд ход замедляет, и сорванный лист
Пламенеет в ладони, как малый костер…
… Здравствуй, брат… Ты – не гордый, немой, небольшой, -
С опаленною мордой, а то бишь – душой, -
На перроне встречаешь… Согбенная тень… .
И не зря прожит миг, и не зря меркнет день…

                III

Все – не зря! – Это дети поют у костра.
Это – серп над колодцем,  секира - остра.
Как когда-то в Толедо качается серп…
Бородинского хлеба пахучий десерт
Будет ночью преломлен над прелостью трав…
У детей – острый глаз, острый нюх, острый нрав!
Здравствуй, племя младое… Украдкой, - но рад
Слышать звуки прекрасных эльфийских баллад.
Рясный жемчуг росы, тихострунная нить…
Лишь запомнить – и вскользь, на ходу пригубить…
Вот – поют… Как любили когда-то давно…
Как навстречу друг другу стремились сердца…
Как осенние листья упали в вино,
И как было еще далеко до конца, -
Потому что – ликует эльфийский король,
Пляшет принц, счастлив друг королевской семьи!
Звезды в небе трепещут , и светлая боль
Провожает ушедшие в вечность ладьи…
И причудлив тончайший древесный узор,
И венец королевский украшен резьбой…
Лишь печаль от восторга туманит их взор,
В чашах рдеет вино, в душах – плещет прибой!
Верно служит им ночью счастливый светляк,
В винной лужице бражник крыло омочил…
Друг был рядом, а враг – так далек, что - не враг
Показался на миг… И – во тьму отскочил.
И такой убежденный их вел хэппи-энд, -
Что подумалось: «Вот… Наконец – повезло!»
Но, конечно, в последний сюжетный момент,
Как всегда, - Мировое припуталось Зло.
Не со зла – по привычке извечной, дурной, -
Не со зла, - это, кстати, противно до слез…
Им плевать, что не ново ничто под луной, -
Этим сладостным детям священных берез!

                IV

Вепри Времени взроют Пространства пласты:
Комья грязные взмоют, взорвутся мосты.
Вепри Времени – древних родов старики -..
Нанизали закат на кабаньи клыки.
Полустон… Полустанок. Ползет паровоз…
Да хранит вас Господь, дети ясных берез!
Будет Время у них: зазвенит тетива, -
Но окрепнут сердца, закалится броня…
А пока – пусть звучат пряной песни слова,
Сокровенную милость до срока храня.
Тайна русского слога им Богом дана, -
Пусть герои их «молнией» метлы зовут, -
Пусть вскипают их кубки огня и вина.
Пусть поют они всласть… Пусть поют. Пусть поют.
И над странной страною взовьются костры, -
Над страной, озаряемой заревом звезд, -
И пространство которой с дозвездной поры
И в надзвездную пору - Россией звалось! 
Лунный свет просочился к ним в чаши, как соль,
И расплавленным золотом полнился лес…
От восторга и муки заплакал король
И счастливый светляк увеличил свой блеск
До размеров ближайшей звезды – Элберет…
Машинист проглотил ржавый, красный свой бред.
Не предавшему песню великой страны
Вепри Времени впредь и в бреду не страшны!
Но стучится в эфирный текиловый сон
Динозавром безмозглым с холмов – Вавилон…
Что с того нам? Наш сон – по-иному жесток…
Будем шерстью и мы в этих снах обрастать.
И к стадам мастодонтов в положенный срок
Предстоит нам примкнуть – перед тем, как предстать…
Жаль, что дикая шерсть не спасет от стыда,
Как спасала от стуж затуживших в Зиме…
Вепри Времени и мастодонтов стада
Напоследок оставят свой  след на Земле,

                V

Чтоб ступить стало легче, -  Кто – «Се – Человек», -
В наш чудовищный, звездный и каменный век!