И опять перемены дух, над природой царит

Пристрастностью пространства вышколенный,
о чем хлопочешь ты, рассвет,-
таясь, стремясь куда-то, и умышленно,
печаля праздничный свой свет?
И то, что так ясно сегодня, было неясным вчера,-
неисповедимы пути Господни, в творении зла и добра.

Не всё во времени решено,
чем бы ни был мир обеспечен,-
ведь борются зло и добро,
не зря, между вещным и вечным!
Ведь мир лишь погрешность, как в туманности утренней,-
меж реальностью внешней и потребностью внутренней.

Не в тоске и в печали, не в борении с бурей,-
как и осень вначале, зреют слезы в лазури.
Далека, так августовская услада,
от тепла, что прохлада от хлада,-
и так осознаёт, лучистый, чистый, величавый,
себя небесный свод, последней летнею заставой.

Не так ли листьям сада, тепла всё с неба ждя,-
нет слада с усладой, ненастного дождя?
Расплываясь сквозь влажные стёкла,
отражаясь в асфальте неясным сном,-
пока пышно зелёный, не блёклый,
август плавно плывёт за окном.

И не важно, что он не тёплый,
важно глаза уж, с осенним огнем,-
в них всё бронзовее, зыбкое злато,
в розовеющем воздухе, выдох заката.
О, как тут эфемерно, порой благополучие,-
в этом мире многомерном, счастливы лишь созвучия!

Там, где часто печальны так дали,-
есть ли что-то прочнее печали?
Все, светом бедным, облиты листы,
под небом бледным, обиды видны,-
мрачнеют, что без тепла цветы,
без чистоты, и черты красоты.

Так тускнеет трава, так леса грустнеют,-
и едва уж ветра, эту грусть развеют!
Но что от ропота прока, под грозным рокотом рока,
вот и эти травы сникают, как и те, тут год назад,-
увядают, вновь возникают, рад ты этому или не рад,
и лишь силы небесные знают для чего здесь этот парад.

Сам невидимый, он распростер,
над сценою призрак витающий,-
артист истинный,- режиссер, актером каждым играющий.
Синь осени светла, да холодна, что одолжение уже она,
да поздно плакать, надо платить,-
наоткось в слякоть, лето летит.
 
Вот уж белым пушком окутавшись,
стоит, невзрачная до сих пор трава,-
и ждут только ветра, скучившись,
ее созревшие уже семена.
И опять этот белый пух, над полями парит,-
и опять перемены дух, над природой царит.