Мелодия ежесекундного умирания

Трагедия, драма на уровне сардоническом –
припадок рожденья восхода, заката.
В прошлых бессмысленных, выспренних жизнях
камни дробят на пустом полустанке…
Оттуда не слышно протяжного воя, свистка, гудка,
скрежета рельсов под тяжестью поезда –
он не проходит под этим навесом,
в этом тоннеле со сложными сводами.
Надо ли искать что-то  подобное
скрытому небу или без надписи чьи-то надгробья.
Здесь остановка на уровне мысли,
той , что сгубила давнее странствие некогда Первого.
В ветреном списке он не зачислен –
не вычислил сумму из чисел, напоминающих
разницу истин, приобретённых в младенческом страхе,
в  плаче, вопросе о чём-то навязчивом,
как лихолетье, болезнь хроническая.
Он не испытывал даже сочувствия
к пролитой крови младенцев и женщин,
они покрывали головы чёрным и сжимали рты,
чтоб не пролить стоны на плечи источника веры.
Много  боли в терниях жизни всеми отысканы,
может, поэтому жизнь стоит жизни.
Как не бей её башмаком, сапожищем.
Ей хоть бы что! Она живуча - настоящая жизнь.
Умиленья не жди в прищуренных глазах небесного свода.
Не ищи и свободы, она – отсутствие свободы.
Плющ, плюш, фиалка, бархат забывчивы впрок.
К чему им мыслить о чём-то или о ком-то совсем одиноком,
как луна в ночи, как ничейный щенок на пустыре.
Звёзды смеются. Всегда. Им-то что до земных метаний,
исканий, мечтаний. Они статичны, но тоже не вечны,
хотя делают вид, что об этом не знают.
В чём, собственно, драма, трагедия?
Всё преходяще. Всё естественно.
Драма, трагедия – нота жизни, мелодия ежесекундного умирания.