Художественное

Я зря, наверное, оставила мольберты,
И баночки, и краски там больше не со мной.
На плитке керамической мешали мы рецепты
Пурпурной краски, пихтовой, медовой, голубой...

Вселяли душу в белые, надменные листы,
Предсказывали каждый решающий мазок!
В портрете узнавались любимые черты,
И тихий, обожающий выкатывался вздох.

Мы знаем фаз Гомера и Аполлонов нос,
Раздваиваясь, тень как гнулась обмануть,
Как краски кто когда по очереди нёс
И как боялись их рывком перевернуть.

Вечерний наш кружок был неразрывен, прочен,
Учительница знала, как сильно кто влюблен,
И кто из нас талант, а кто не очень хочет,
Совсем писать не хочет... ей понят наперёд.

Гуашевые руки я мылом не драла,
Изляпанных планшетов усугубляла грязь...
Зовешь меня чистюлей? Ни разу не была!
Я до сих пор мешаю ту маслянную мазь.

Да где ж моя палитра? Где наши разговоры?
Где ноготь, что ошибки нам строго обводил?
Зарыть нельзя.. вернуть бы! графические годы,
И чтобы в жизнь другую мольберт нас проводил.

Но есть одно проклятье - (за что так беспощадно?)
У скольких дарований подрезали верхи!
Науки всем нужны, но смутно обещают,
Что не разочаруют и вырвут из тоски.

Вот то ли дело - дело..! Живое, из-под пальцев,
Смущаясь, инстинктивно зовущее восторг...
Хоть видели, как тушь умеет растекаться,
Как глазу не даётся причудливый цветок,

И стены голубые, портретов ум высокий,
Собрание как только не искривлённых рож...
Девятый час пошёл, с подошвы выкинь кнопки,
Но верь, что скоро снова их там же соберёшь.