Июль 1914-го года

Слепило глаза солнце,
Он узнавал знакомые лица,
Купола православных храмов
Блестели бликами чужой мирной жизни.

Море плавно журчало,
Перекатывало панораму,
Вдоль дороги еле заметны
Воткнутые щиты рекламы.

Слышна далёкая музыка вальса,
Там ещё танцевали.
Видны измождённые лица,
Заполненные неотвратимой правдой.

Значит, уже отъехал
Первым поездом в Питер,
А там, далеко от России,
В Японии ждёт Окини.

Никогда не просил пощады,
Был с честью на одной мине.
И только иногда во сне повторял он:
"Окини, дорогая Окини".

А царь всё молчит и медлит,
Но план мореходов чёток,
Забросать минами море
Между Ревелем и Гельсингфорсом.

С потушенными огнями
Покинут рейд они вскоре,
Но будут хранить крейсер
От покушений красной бури.

Умеющий ладить со всеми
Опытный царедворец
Так объяснит флотоводцам:
"Позже всё это начнётся".

Да, позже пришло движенье,
Якоря вырывали лохмы,
Крейсера побежали в море,
У Балтики боевая готовность.

Сажая в море мины,
Будто капусту на огороде,
Мины срывались ровно
И входили по секундомерам в море.

С этого мига столица
Спасена от враждебного флота,
Балтика будет помнить
Жаркую ночь этого года.