Материнское сердце

                Памяти Марии Сергеевны —
                матери Василия Макаровича Шукшина

Сын ушёл навсегда…
Мать не может смириться с потерей.
Всё умом понимает,
               а внутренним зрением ждёт.
И как в детстве ребёнок,
               вновь она в невозможное верит.
И, пока мать жива,
               её сын ненаглядный живёт.

Он сейчас при дороге…
Нахлынет, как дождь благодатный,
Долгожданный, желанный,
               с ватагой столичных друзей!..
Как в войну щеголять
               будет Вася в фуфаечке ватной,
Снова фильмы снимать
               и мальчишке кивнёт: «Поглазей!..»

А давно ли и он
               на Федуловку бегал рыбачить?!
И, бывало, она,
               истомившись — беды б не стряслось! —
На Бикет поднималась,
               кричала в простор, чуть не плача:
– Вася!.. Васенька!.. Где ты?
               И сердце от страха рвалось.

– Где же ты, мой дитёнок?!.
               А он возвращался довольный:
Он — мужик, он — добытчик:
               — Скорей сковородку давай!..
Где же ты, мой дитёнок?!
               Ох, как сердцу тоскливо и больно —
Он в московской земле!..
               Привезли бы сюда, на Алтай.

Уж как Сростки любил он,
               сюда обещался вернуться,
Говорил: «Вот ещё
               Стеньку Разина снимем, и всё! —
Буду книжки писать…»,
               на Катунь уходил окунуться…
На родной-то земле
               ты бы был, мой сыночек, спасён…

Сколько ж тягостных мук
               её нежному сердцу досталось:
Потерять двух мужей,
               дважды рано остаться вдовой
И познать не мужскую заботу,
               а надсаду — в надрыв и усталость,
Деток к свету поднять!..,
               к сыну мёртвому ехать живой…

Материнское сердце
               благодарным судьбе оставалось.
На него ведь и слава сыновья
               нелёгкою ношей легла.
Мать под славою этой
               всемирной, большой
                не сломалась
И до смертного часа
               её обронить не могла.