расширение возможностей

               
               
                какие корабли самые надёжные?
                выброшенные на берег......


  Когда мы хотим умереть…… мы не верим, что стоит жить, а если верим, думаем, какая же это жизнь…………… да и была ли она в принципе …………… можно ли считать еду и одежду за жизнь……….. когда хотим умереть – мы уже мертвы.
 Когда это случилось с ним – он в первую минуту ничего не понял. Лицо было разбито в месиво. Кровь, грязь, кусочки коры, травы………… Но в состоянии эйфории он успел добежать домой и попробовать привести все в порядок. Сильный тридцатилетний, что ему могло быть известно про боль сутками, днями, ночами, годами.
 Потом скорая, потом лицевая хирургия, операция, операция, лицо снова складывали из кусочков в образ. Но это очень нежная структура. То кусочки не подходили, то зажимались какие-нибудь нервы в сросшихся местах, и операции следовали нескончаемым потоком. Дни, ночи, реанимации, реабилитации…….
 Когда мы хотим умереть, мы уже не в силах выдержать боль. Ведь, по сути, мы очень слабые. Нам хочется тепла, ласки, любви, а жизнь ………. Вот разве что жизнь……..
 Во время одной такой реабилитации, врачи, видя всю бесперспективность довести дело до приемлемого уровня боли стали в позу: ничего и на обезболивающих люди живут.
 Если бы не этот тройниковый нерв……….. Где его там всё зажимало в трещинках между костей……. Да нерв, нерв, сплошной нерв……..
 Он собрался с духом. Существовать дальше, как препарированная лягушка под микроскопом,  особого смысла не имело. Так бывает. Жизнь одна, но то когда ты  это ты. А так от реанимации до реабилитации. И где ты?
 Лекарства для снятия болевого синдрома были неплохими. Он перестал их принимать, что бы повысить вероятность полного расчета с жизнью. Как-то на полуобморочном состоянии выдерживал эти перегрузки. Иногда лишь позволяя по полнормы, если уж совсем приспичило.
 Так удалось собрать пузырёк.
 После очередного мало обнадёживающего обхода, он вышел из корпуса и направился к кладбищу. Там за леском рыли песок на карьерах. Заброшенные котлованы были глубокими, река рядом. В этих карьерах постоянно стояла высокая вода.
 Но подойдя к желанному месту, он озадачился. Лёд.
 Живя по каким-то внутренним часам, он и не заметил, что уже зима.
 Побродив между насыпей – вышел ближе к излучине и заметил прорубь. Сознание временами  несколько мутилось от боли. И безжизненное тело бросало на землю. Пару раз прополз на четвереньках. Но имея волю и цель, можно привести практически любой план в исполнение. Сидя у края, достал пузырек, ссыпал лекарство в рот, ладонью добавил горсть грязноватой водицы.
 Обождал, пока мир начнет явственно мутиться. Какой-то внутренний механизм  вел игру наверняка. Четкое приведение по пунктам…….
 Как только поплыли круги и звездочки, приподнявшись, сколько мог – он рухнул в полынью.
 Над рекой вставали ранние зимние сумерки. Тело не почувствовало ничего. Ни холода, ни тоски. Но тяжелый груз по касательной получил удар железобетонного быка, покоившегося на дне карьера. Рассекло больную голову. Кровь смешалась с серой речной массой.
 Остатки сознания уже не позволяли ощущать что-то вовне. Душа царственно следовала в послесмертие.
 Но мимо, абсолютно случайно, шёл прохожий. Можно пройти  ночью по большому городу и не встретить ни одного прохожего, разве что бездомное животное или крысу. Кто бывал в подобной ситуации - знают это чувство вымершего пространства.
 Однако есть верояность, в пустыне встретить прохожего. Чужого, неизвестного, бог знает каким ветром занесённого. Мало того. Это тоже может быть человек. Невероятно, но факт биографии, случайный прохожий увидел, что под лед упал человек и этого ему хватило, чтобы не думая броситься в полынью. Прыжок под лёд равносиилен собственноручному подписанию приговора.
 Что там происходило дальше, трудно разглядеть под мрачным зимним небом в полнейшей темноте над землей и грязной всколыхнувшей ил воде.
 Когда прохожий достал чуть живое тело, то начал с искусственного дыхания. Вода хлынула горлом. Но желавший, свести счеты с жизнью, придя в себя, производил отталкивающее  впечатление нанюхавшегося наркомана, со странным запахом тины, лекарств, следов на лице от операций.
 Озадаченный прохожий оставил его в одиночестве и двинулся своей дорогой.
 Придя в себя, он долго лежал на льду в полнейшей прострации. Мир видимо умер, а ты один из выживших на планете.
 Потом сознание поползло по полушариям. Боль, как ни странно замерла на точке ожидания дальнейшего. Измызганное, покрытое инеем тело проползло, прошлось на четвереньках, приняло, наконец, вид шатающегося человека и направилось домой. В таких случаях хорошо иметь дом, где тебя есть кому встретить.
 Километров пятнадцать – семнадцать он прошел, прополз, где-то временами проваливаясь в бессознание. Дома встретили, перепугались, вызвали скорую и отправили в больницу.
 Потом было много еще других дней, ночей, операций. Но  нерв все ж таки удалось извлечь из зажатых осколков. Боли спадали. Жизнь.
 А искупавшийся на том свете в двадцатиградусный мороз – даже не чихнул. Не говоря уже про какое – никакое воспаление.
 Можешь ли ты умереть не в свой день…………………..