Полеты только, открыли крылья!

И всё же, как многое грустно, осознается с бегом лет,-
как и настоящего чувства, искусства без совести нет!
Чрез безнадежность и жуть невниманья,
духом дерзает художник не зря,-
реальность творенья, нетривиально,
сквозь губительность подлинности для.

Заложникам своей вышины, не травам, что ее лишены,-
деревьям лишь, ведь бури страшны.
Травы по пояс, лето в разгаре,
время опомнись, опять ты в угаре,-
растительность славишь, но за солнцеворотом,
скорость не сбавишь ведь пред поворотом!

Когда черемухи вдыхаю дым, любуясь как цветы белы,-
я думаю, хотим, иль не хотим, плоды окажутся черны.
Дивно медлителен день, словно и тени нет тленья,
ласки небесная сень, мгновенья счастливого мленья,-
живописно разбросаны яблоки, по ветвям и траве,
август учит нас азбуке, жизни здесь, на земле.

Чуткое качанье веток, плавное волненье волн,
в бликах ласкового света, в негах пленительных лон,-
мир рождает поэтов, потому что Поэзией полн,
был, наверно, Поэтом, создан когда-то он.
И с тех пор, что ни родится, от громов до немоты,-
всё влачится покориться, власти вечной красоты!

Но стонут, струны высоких лир,
под спудом налипшей конечности,-
и выживет, может быть, мир, лишь честностью вечности.
Никто не знает имена всего, что тут живет и умирает,
и для чего здесь жизнь дана,-
никто ведь тоже тут, увы, не знает.

Мир, поэтов, потому-то и рождает,-
как огонь, что жив лишь что-то пожирая,
красота жива, лишь живое сжигая!
Покой, чтоб на миг обрести,-
в строках искусных, и впредь,
поэта, у грусти в горсти, сердцу здесь вечно гореть.

Увы, утешить нечем, да и незачем, может быть,-
красиво гаснущий вечер, что в точности не повторить.
Но находя в биеньи мгновенья,
высокую пищу сердцу и уму,-
мир заново творит вдохновенье,
по образу и подобию своему!

Пока утра и ветра порывы, не устают огни раздувать,-
в этом мире можно счастливым, и жить, и умирать!
Пока прекрасен мир, суров и убог,
участь поэта, высокому в унисон,-
снисходительным холодом строгих строк,
посылать небесный, смертным поклон.

Чтоб горькой музыкою грусти, сорвать с высокого вуаль,
поэт нуждается в искусстве, высокую любить печаль,-
чем причудливой далью, плыть плачущей тучей,
пленить чувства печалью, уж лучше и жгучей!
Отнюдь не мечты лишь, слепое бессилье,-
полеты ведь только, открыли тут крылья!