ПисьмокВМСкиба

Писать я буду, я так хочу!
И знаний наберусь - определённо.
С людьми я ими поделюсь, - не умолчу,
Прости, Матвеевич, что так не скромно.

Но тянется сама рука к перу.
Чист лист ложится ближе к свету.
Бывает льётся песня поутру,
Приходит ночью, - к сонному поэту.

Бываю пуст я, как бутылка от вина.
А в голове не крутится ни строчки.
А, завтра, глядь, опять пришла она,
Раскрылась муза из ивовой почки.

И снова льётся песня из души,
И вяжет ручка строчку торопливо,
О том, как мы с тобой в степной глуши,
У речки пили вина местного разлива.

Вели беседы мы: о жизненном, о бытие.
А поплавки река водой качала.
Что было первым, слово или дело на земле?
Река нас слушала, но так же и молчала.

А вечером с попутным ветерком,
Везла твоя Ранония нас к дому.
Наатанет время, мы с тобой вдвоём,
На том же месте изопьём бутылку рома.

Прости меня Матвеевич за жиденький экспромт,
С души он выскльзнул и даже не запнулся.
И обрабатывать я не хочу его потом.
Пусть будет так, коль вылез, заикнулся.

А, ты, пиши мне, обязательно пиши!
Как зорьки ясные встречаешь у разлива.
Волнуют ли тебя всё так же крякаши?
На юг спешашие из дома торопливо.

Чем занят ты, в вечерней вьюге час?
Марает ли листок твоя рука упрямо?
Поэзия, души коснувшись нашей раз,
Сосёт её - не наполняемая яма.

Мысль высказанная,может быть, и правда ложь.
Так Тютчев утверждает. Вдруг и верно?
Но кто докажет, если не поймёшь?
А коль поймёшь, - докажут неприменно.

Пиши Матвеевич, мои дрогой, пиши.
Я буду тоже кропотать вседневно.
Я в Гамбурге, а ты в степной глуши,
Поэзии и прозы напитаем древо.

О сказках почему молчишь моих?
Иль стих тебе мой дерзкий не понраву?
О них я много слышал от других.
Черкни и ты, устрой племяннику расправу.

Острее заточи перо моё,
Чтоб мысль ложилась правильно и верно.
Хочу я в руки взять судьбы веретено,
И сделаться писателем примерным.

А коль не выйдет, что же, не беда.
Но буду горд, что всё же я пытался.
Ведь если поразмыслить , - суета.
Ну что с того, что вовсе не удался.

Пусть правды мало, да и слог сухой,
И рифма иногда смущает уши.
Поэт я всё же не бродяга я с сумой.
Людские будоражить буду песней души.

А Ты, пиши мне, дядюшка пиши!
Люблю я слог твой ясный и умелый.
Уж сорок лет ты людям служишь!
Сам себе немного послужи.

И выдай плод огромный, яркий спелый.
Определю его, конечно я в печать.
Художника определю в него картины.
За содержание тебе же отвечать.

Когда настанет время для него, - смотрины.
Решайся дядюшка, я слово тебе дал.
Для твоего труда состряпкаю я гранки.
Чтоб как алмаз он ярко заблистал.

Не требуя ничьей чужой огранки.
Ночь за окном, я всё пишу.
Дрозд за окном давно умолкл на ветке.
Возможно, я уже за мыслью не слежу.

Бывают правильные, но довольно редки.
А может это просто всё мазня?
И до неё нет никому ни сколько дела.
Но, почему же эта скольская стезя,

Так будоражит душу, заставляет двигать тело.
Почто рука держащая перо,
Так преданно прилежна и послушна?
Другая же, держащая чело,

Ленива и к тому же равнодушна?
Я - много в нас, - как две руки.
Они всегда не равнозначны.
Вот так же и мои стихи,

Какие так себе, которые удачны.
К примеру вот смотри, что написал.
Прочтя, ты скажешь: - Ерунда!
Совсем не тот накал

"Луч крадётся неспеша
Сквозь листву дерев.
Ветер листьями шурша
Свой ведёт напев.
Луч обходит стороной
Тени под кустом.
Ветер шевелит травой,
И дрожит листом.
Луч по норкам заглянул,
Разбудил зверюшек.
Ветер веткой шевельнул
И вспугнул пичужек.
Луч коснулся дна ручья,
Заблистал кристал.
Ветер тронул рыбаря,
Плащом поиграл.
Так бегут они вдвоём
Друг друга торопя.
Развлекаясь и балуя,
И всё вокруг будя".

Рассвет движение и жизнь:
Всё здесь в одном сплелось.
Взялась откуда эта мысль,
Откуда всё взялось?

Вот так пишу я иногда.
Ты говоришь: - Твори!
Пусть дарят запахи луга,
И краски от зари.

Бери и создавай букет!
Бывает так, бывает нет.
Под красным аббажуром лампы,
Другая тяжко лезет мысль.
Про снеги белые, сугробы
Давай поэт ка разродись.

Чернилом чёрным лист марая,
Я вижу поля белый плед.
Лиса, мышкуя и играя,
Запутанный кладёт свой след.

Хорёк у проруби забытой
Следит за рыбьею игрой.
И дыма столб , словно отлитый,
Стоит над мазанной трубой.

Там тянет воз лошадка с сеном.
И пар с ноздрей её валит.
А на снегу, на снеге белом,
Ворона чёрная сидит.

Вот так кладётся образ в строчку,
А в след за ним другой бежит.
Пора в письме поставить точку,
Слеза в глазу моём дрожит.

Ты мне пиши, Матвеевич побольше!
Что в наше делает степи чужак?
Пиши Матвеевич, не станет горше.
Но почему случилось так?

А,я, учусь, учусь , как быть хорошим,
Прилежным рифмоплётом и певцом.
Оставив мысли трудом сим заработать гроши.
А, славу, чтож, приобрету потом.

А, впрочем у меня к ней нет и дела.
Свободен я от этих тяжких мук.
Хочу душа моя чтобы тихонько пела.
И песню эту мой услышал внук.

Таки дела, целую, досвидания.
К сему небрежный твой поэт.
Ох, до чего же не любдю я раставания.
Пиши мне чаще дядюшка в ответ.