Джиму Гарденеру

Свет Солнца фальшивого ранит
кожу мою и глаза,
Цветы на окне засохли,
треснула старая ваза,
Свету дневному не место 
в стенах моей квартиры,
Плотные шторы меня скрывают 
от вашего лживого мира.
Лишь только тьма и запах вина 
обнажают ваши души.
Я хотел бежать! Не выходит 
не видеть, не слышать, не слушать.
А ведь внешне я 
ничем от вас не отличен,
И чистый воздух живой природы 
мне, как и вам, не привычен.
Музыка, свет, тела полуголые 
в табачном пьяном угаре,
Бледные лица, глаза воспалённые 
живут в кокаиновом рае.
С самых окраин ада 
слетаются ведьмы на шабаш,
С чертями всю ночь будут пить вино 
и стены кровью измажут.
Бог никого не накажет, 
Бог никого не увидит,
Бог сюда не заглядывает, 
дай бог, меня он простит.
Я здесь, наблюдаю за вами, 
пью за одним столом,
Меня тошнит и я буду блевать, 
но это дома, потом.
В руку перо, и чернила бумагу пачкать, 
она всё стерпит,
А сердце моё кровоточит и плачет 
и разум молит о смерти.
Дамы в вечерних платьях 
строят охранникам глазки,
А их мужья засыпая в салате 
с верой в наивные сказки,
Думают: деньги согреют 
холодную мёртвую кровь.
Либо забыли, либо не знали 
что такое любовь.
Их сынишка снимает шлюху 
сэкономив карманные деньги,
А у той просто работа такая 
и двое как этот детей.
Кумир миллионов забавляется с мальчиком, 
катаясь в своём лимузине,
А девочки юные сходят с ума 
в мечтах о таком мужчине.
Закон тет-а-тет с беззаконьем 
толкает тосты за дружбу,
Закону это полезно 
для продвиженья по службе.
С неба звёзд не хватают, 
хватает их на погонах,
Друзья их друзей на вокзалах 
дурь детям толкают вагонами.
Отпусти мне грехи, отец, 
ты более грешен! Как нет!?
Разве не ты крест свой продал 
за тридцать ржавых монет?
А душу за сколько продал? 
Машины теперь освещаешь!
А тот, что ворует от голода, 
скажи, ты его прощаешь?
Не ты ли кушаешь мясо в пост, 
а кто-то лишь хлеб круглый год,
А кто-то резину с чужого ботинка 
за счастье сырую сжуёт.
Они нищета и серость, 
отбросы общества сброд,
Но много из них последние деньги 
на строительство храмов несёт.
Нет, я не завидую, 
хотя ты и кушаешь сытно.
Тебе Бог не велел судить – ты смирился, 
поэтому и не стыдно.
Морали нет и в помине, 
традиции давно не в моде,
Но мы же всё-таки люди! 
Мы всё-таки люди вроде?!