Пёрл Харбор

Девятьсот сорок первый, Декабрь, Гавайи,
Спит тихая гавань,в толстенные латы
Одетые, спят железные стаи
И счастья таблетки глотают солдаты.

Прекрасные формы, красивые лица,
Прекрасных дам ручки в руках моряков
Им так хорошо, что лучше и не приснится,
Улыбки и память в устах стариков.

Везде царит мир, тишина и покой,
Сигары, коньяк, преферанс и любовь,
И на бАлы зовёт младых радостный вой,
Танцы бешено гонят горячую кровь.

И купаясь из счастья в реке состоящей,
Никто и думать не мог, осушая бокал,
Что крылатая смерть на японских блестящих
Ужасных машинах ведёт свой штурвал.

Вдруг в небе над счастьем зловещий раздался
Пропеллеров шум, и вдруг загремел
Свинцом пулемёт, весь мир разорвался
И тягостный вой из сирены запел.

Покрылись огнём вдруг дома и трактиры,
Дороги телами засеяны стали,
Прекрасные кровью покрылись мундиры
И хаос разлили пришельцы из дали.

Но знали японцы, куда бить врага надо,
Пустили торпеды свои на корабли,
Отверзлись на море врата страшные ада,
И флот свой спасти моряки не смогли.

Вода заливала железные трюмы,
Тонули солдаты в пучине морской,
За ними на дно корабли шли угрюмо,
Несчастная гавань обьята тоской.

И гибнут эсминцы, и люди всё тонут,
Живые к зениткам быстрее бегут,
Везде слышны крики, приказы и стоны,
И дамы в руинах печально ревут.

Зенитки стреляют, но нет от них толку,
Спасенья от смерти нигде не найти,
Японцы жестоки как дикие волки,
Бойцам суждено раньше срока уйти.

И вот уж огнём всё вокруг полыхает,
В крови уж потоплен большой мощный флот,
Крылатая смерть уж назад улетает
И скалится злобно японский пилот.

Кроваво втянули Америки Штаты
В Войну Мировую, в кровавую быль,
В те страшные битвы, ужасные даты,
Прошедшие смертью на множество миль.