Нарушение запрета любить

Ты разомкнула цепь моей защиты,
Ты отперла замок, ключа не взяв,
Не разгадав мудрёного секрета,
Одним касаньем отперла ту дверь,
За коей жизнь моя была сокрыта
От бед, опасностей – и взглядов любопытных,
Которые порой, как стрелы, ранят.
Ты расстегнула пуговицу ту,
Которая мою броню спаяла
Под грудью, на полпальца ниже сердца,
Чтобы проникнуть смерть могла в дыру,
Где мягкое вздыхает беззащитно,
Как тесто – чья-то будущая снедь.
Теперь там могут рваные волокна
Алеть и жалкой жидкостью сочиться,
Внушая отвращение и ужас
Всем тем, кто прежде был сентиментален,
Предпочитал оплакивать красиво,
Неполной информацией пленён.
Но прочь неправду трогательных сцен!
На свете падаль всякая воняет,
Пусть даже эта падаль – труп врага.
Я стану таковой из-за тебя.
…Как будто твой отточен острый ноготь
Был поострей железного клинка
И беспощадную на теле рану
Нанёс одним касанием своим,
Мгновенным, резким, режущим касаньем.
Ты расстегнула пуговицу жизни,
Которую с таким трудом когда-то
Я застегнул, взывая ко всем силам.
Она меня хранила очень долго.
Но ты хотела любоваться мною!
Уж лучше б лакомиться ты хотела!
Ты обнажила слабость мышц и кожи
Не для любви – для боли идля смерти,
Которым сделались они доступны,
Ибо лишь с виду совершенно тело,
Душа – ещё сильнее уязвима.
Любуйся и смотри, покуда можно,
Покуда есть на на что глядеть, покуда
Не страшно, не противно целовать.
Ты, лишь коснувшись вытянутым пальцем,
Направив в моё сердце острый ноготь,
Пкрытый позолотой блёсток лака,
Ты только округлила удивлённо
Глаза – и брови круто изогнула,
Но – как от нестерпимейшего жара –
Расплавилась броня на месте том,
Которого коснулся нежный палец.
Как кровь, потёк расплавленный металл,
Сияя и алея страхом страсти.
Он раскалён, он обжигает кожу –
Ожог прикосновения любви,
Прикосновения, что убивает,
Что делает нас слабыми. В любови,
Коснувшейся меня лишь нежным пальцем,
Заключена, я знаю, смерть моя.
Любовь приходит и возможность смерти,
Доступность для клинка и уязвимость
С собой приносит… Сам я виноват,
Поскольку сам хотел стать уязвимым,
Искал любви твоей и знал о том,
Что ждёт меня, и как погибну я.
Теперь – стань камнем ты среди камней,
Молчи и спи, будь вечно равнодушна,
Тогда, быть может, ты ещё спасёшься,
Толпа людей своей жестокой злобой
Твоих духовных храмов не разрушит.
Ведь без меня найдётся вряд ли кто-то,
Кто защитит тебя, а я сегодня
Лишился сил себя-то защитить.
Я мог бы отомстить тебе за это,
Но я такой возможности лишился,
Способностей своих теперь лишён,
Ибо меня ты сделала другим.
Не то ли получил я, что хотел?
Сталь жала смерть о сердце чьё затупит?
Там, где зияет вскрытое уродство,
Бесстыдно обнажающее недра
Разверстого нещадно естества,
Когда-то красовался тайный знак –
Из трёх колец, сведённых в треугольник.
Меня он защищал брони не хуже.
В центр треугольника прицелься, смерть!
Всё скрытое, наружу вырвись, хлынь!
Стремительно – и значит: хорошо.
Гораздо хуже мразь сгниванья мира,
Что прорастает сквозь угрюмость почвы
И сквозь сиянье тела-янтаря
Переплетеньем белых корненервов.
Иное я приветствовать готов.
Иное это принесла мне ты.
Даруется мне вспышка страшной славы.
Тебе любовью сделать удалось,
Что никому не удавалось в злобе,
Хотя я вызывал: попробуй, ну-ка!
Сумей же цепь защиты разомкнуть
И до моей добраться хрупкой жизни!
Случится крах по той одной причине,
Что ты меня любовью расстегнула,
Запретной, гибельной для нас любовью…
Между людьми царь настоящий – тот,
Кто без свинца, железа или зелья
В урочный час прикажет сердцу: стой!
Оно ж, как раб, ослушаться не смеет…
Не я один, с другими так же было.
Любуйся, дрянь, на дело рук своих!
Ты поняла, что я тебя прощаю?