Стихи из школьных тетрадей

ТЕМА: СТИХИ ИЗ ШКОЛЬНЫХ ТЕТРАДЕЙ

ПЕРВЫЙ СТИХ
(Кажется, это моё первое поэтическое творение)

Насыщая воздух
Нежным ароматом,
Запахами леса,
Щебетаньем птиц,
Из-за гор туманных,
Из-за моря сказок,
На плечах журавля
К нам весна летит.
11 ноября 1968 г.

*  *  *
Армия красная —
Сила могучая,
В трудный для родины час,
Создана партией,
Лениным создана,
Ты выполняешь приказ.
Родина верила,
Сердце доверила
Воинам страны Октября.
Непобедимая,
Ты на посту стоишь,
Мир и свободу храня.
1968 г

*  *  *
(Подражая М.Ю. Лермонтову)

Скажи мне Клара, дорогая,
Где ты росла,
Где ты цвела?
Какого озорного парня
Ты развлечением была?
Тебя ль в упругости дивана
Порхающий подлец ласкал,
Во власти гадкого обмана
Тебя «любимой» называл?
Стихи ль свои тебе читали,
Любуясь отблеском луны,
Когда косы твои сплетали
Соседей мерзкие сыны?
И может ты сыта обманом,
И охладела в теле кровь.
Быть может, я страдаю даром —
Ты не поймёшь мою любовь.
Иль как в разлуке безотрадной
Ночами тяжкими ты ждёшь,
А как явлюсь, полюбишь жадно,
И прошлое прогонишь прочь.
Пускай тогда от поцелуев
У нас кружится голова.
Пусть от горячих поцелуев,
Чем от обманов и вина.

*  *  *
Я иду, тревожный ветер
Бьёт в лицо, и волосы ершит,
Словно парус наполняет душу
И со мной заговорить спешит.
Облетев земли большой просторы,
Пережив десятки тысяч встреч,
Он о жизни негра и вьетнамца
Здесь сейчас со мной заводит речь.
Ветер мне, порывисто и громко,
Говорит об ужасах войны,
Звон цепей доносит из далёка,
И гремит: «Не все как ты вольны!»
Меж иссохших, потемневших веток
Флагом бьётся ярко — красный лист.
И уже в ушах не ветер свищет —
Слышу бомбы угрожащий свист.
Где-то этот свист и днём, и ночью
Слышат люди ясно, наяву,
Где-то парни падают без жизни,
Подминая нежную траву.
Яркое солнце встаёт над страной,
Землю лучами лаская,
Только не встанет боец молодой —
Парень Вьетнама.
Крепко винтовку сжимает в руках,
Пулю врага проклиная,
Кровь заливает слова на устах,
Мир на борьбу поднимая.
Ветер, всем расскажи о том
На пути своего странствия.
Я иду ноябрьским днём
На демонстрацию.

В БОЛЬНИЦЕ
След друга за зданьем соседним пропал.
Оставил мне друг сигареты «OPAL».
А сколько дум за табачным дымком
Потянутся длинным и плотным рядком.

НАША ПЕСНЯ
(Памяти школьной дружбы с
Шандер В., Кузьминым Е.,
Ерофеевым А., Дмитриевым О.)

Мы со школьной парты
Привыкали с другом
Вместе добиваться
Жизненных побед.
Нас сегодня в схватку
С неизвестной силой
Увлекает вечный
Дальний звёздный свет.
На холодных реках,
У костров таёжных,
На высотах горных
Друг со мной мужал.
Пламя нашей дружбы
Ветер не задует,
А раздует ветер
Вековой пожар.
У друзей сегодня
Разные дороги,
Разные тревоги,
Разные пути.
Только с сильной песней,
Только с верой в дружбу,
Можно все дороги
Трудные пройти.
Будет время двигать
Часовые стрелки.
Будет дел великих
Уйма за спиной,
И тогда, как прежде,
В честь великой дружбы,
Эту песню вместе
Мы споём с тобой.
1969 г.

В ПОХОД
Когда ворвётся в старый класс
Весны пьянящей шум,
Друзей моих тревожен вздох
От бесконечных дум.
И целый день наш старый класс
В родном кругу поёт.
И целый день одно и то ж —
В поход! В поход! В поход!
Сейчас звонки тревожные,
Учитель да урок.
И лишь весною позднею
Мы выйдем за порог.
Звонок последний, первый гром —
Прошёл учебный год!
Мы с городом прощаемся,
Торопимся в поход.
Поход, как это здорово!
Пред нами нить дорог,
Палатки над озёрами —
Наш лёгкий городок.
Ночами тёмными опять
Поём до хрипоты.
Романтика, романтика —
Костры и комары.
И длинный летний день опять
Коротким стал для нас.
Как мы родители не спят,
Волнуются за нас.
Ах, думы — это хорошо,
Лети учебный год!
Пройдёшь, и мы уйдём опять
В поход, в поход, в поход!
1969 г.

*  *  *
Отброшены в сторону
Лишние думы,
Колёса стучат и стучат.
Опять в электричке
Знакомые лица,
Душевные песни девчат.
Пускай стучат.
Пускай поют.
Не жалко домашний уют.
Нам веселей
В кругу друзей.
В поход собирайся скорей!
А в окнах мелькают
Озёра и сосны —
Берёзы остались грустить.
Зари полыханий,
Багровых закатов
Нельзя молодым не любить.
Озёра блестят,
Берёзы грустят,
Колёса стучат и стучат.
Ты погляди,
Хребты впереди.
С друзьями с вагона сойди.
Посмотрим во след
Уходящим вагонам,
Пешком перевалы пройдём.
Над озером ветви
Расправили сосны —
Палатки мы здесь разобьём.
Костёр горит,
В глазах рябит,
Гитара, чуть слышно, грустит.
Скорей взгляни,
Успей, слови
Взгляд девушки полный любви.
1969 г.

ДРУГУ
(Евгению К. и его
не разделённой любви к Л. Глушковой).

Любовь жила и будет жить.
Моя пройдёт — твоя наступит.
Но если в сердце вкралась боль
Она так скоро не отступит.
Я видел грусть в твоих глазах,
Раздумьем пригвожденных в точку,
И знаю, ни одну в тоске
Ты проворочаешься ночку.
Так было с каждым, кто любил.
Я и сейчас вздыхаю тяжко.
Но не скажу тебе: «Забудь,
Мне очень жаль тебя, бедняжка...»
Совета верного не дам,
Не укажу тебе другую.
Жалею. Может бы, помог,
Имей я голову седую.
Не унывай! Ведь жизнь всегда
Подносит чаще пуд печали.
А счастье наше, лишь в горсти,
В мозолях мы своих встречали.
Пускай поют о соловьях,
О розах, о стрелах Амура.
Всегда ли точен глаз стрелка?
В кого стрелял? Стрела ведь, дура.
Амур стрелял, не разбирал.
В кого попал, он сам не знает.
Он любит сам, спроси его.
Он сам кручинится, страдает?
Конечно это ерунда —
Амуры, соловьи и розы.
Зажгли нам молнией сердца
Любви живительные грозы!
Намёрзшись под её окном,
Вздохнёшь сквозь фильтр едким дымом.
А дома отругают так,
Аж волосы восстанут дыбом.
Я не скажу что от любви
Лишь сердце больно разрывает,
Когда ни будь, полюбят нас
И сердце боль позабывает.
Девчонок надо бы понять —
Возможно, и любовь скрывают,
Боятся нам признать под час,
Хоть этим просто убивают.
Хотел бы я, друг мой, без них
Уйти в Уральские леса.
Ты знаешь по ночам в тайге
Какие бродят чудеса!
В ночи теплится наш костёр,
К палаткам тишина спустилась
И окружённая тайгой,
Вода озёрная разлилась.
А над тайгою звёзд! — вот рай!
Дружок, а где твоя фортуна?
Товарищ медленной рукой
Перебирает нежно струны.
Он прямо на звезду глядит.
В его устах слова из «Лады».
Мне кажется на той звезде
Встречаются влюблённых взгляды.
Глотнём душистого чайку,
Прищуримся от удовольствия
И пожалеем что в рюкзак
Не вложишь много продовольствия.
Где наших девочек сейчас
Поют душевно голоса.
Как жаль, что мы не взяли их
В тайгу, глядеть на чудеса.
Зажгли нам молнией сердца
Любви живительные грозы.
Домой, девчонкам, привезём
Цветы таёжные, не розы.
21 марта 1969 г.
(Уже студентами они стали супругами. У них родилась девочка, а когда они решили создать ещё и сына, появились девочки-двойняшки).

ОН УШЁЛ НА ВОСТОК
Четырёхчасовое сочинение, написанное на уроках в школе, как репетиция перед выпускными экзаменами. Тема сочинения: «Я буду стараться достойно и смело, правдиво и честно народу служить». По стихам Сергея Чекмарёва (1910 — 1933 г.)

*  *  *
Серёжа,
Ты помнишь,
Стояли на Лиственной
Тоня и ты,
Суетилась Москва.
Во влажных глазах
Повстречал сожаление
И руки её
Оторвал от себя.
Унёс тебя поезд
В башкирские степи,
Где волки при встрече
Зубами скрипят,
Кулацкие банды
Кулак подымают,
С обрезами рыщут,
Ночами не спят.
Ты мог после ВУЗ — а
В Москве окопаться
И перья в конторах
Ты мог шлифовать.
Зачем на кулички ты
К чёрту подался,
Под пулей бандитской
Колхоз поднимать?
Хлестала тебя
Бесшабашная вьюга.
Но дело страны для тебя —
Жизни соль.
В ближайших друзьях
Лишь коровы да кони.
Ах, сколько же ждать тебя,
Милая, сколь?
Носило тебя
Оживающей степью.
Твои пациенты —
Корова да конь.
Тебя не спугнули
Ни грязью, ни пулей —
В степи заалел
Комсомольский огонь.
Зимой, бездорожьем,
Убогие сани
Сквозь ночь подкатили
К пустому двору.
Кастрюли гремели,
Тарелки блестели...
Приехала!
В грусть
Не вдаваться перу.
Тебя окружают
Башкирские дети,
И в школах, и дома
Воркуют любя.
Когда говорил ты,
Лишь печка трещала —
Все в классе отдали
Уроку себя.
Как много припало
К земле деревенек.
И в каждой
Сергея встречают друзья.
Он сжился со степью,
С народом и с ширью,
Отдался работе,
Себя не щадя.
Жена и дочурка,
Письма от мамы.
Редок уют
И семейный покой.
Стонала зима.
На бумагу, ночами,
Врезалися строки
Одна за другой.
Весна!
Поразмыло степные дороги.
Над мартовским днём
Безграничная синь.
Зачем в этот день,
В середине безлюдья,
Привлёк тебя (нервный
Ручья передзынь).
Конь с хлюпом
Студёную воду глотает,
Серёжа склонился
Над чистым ручьём.
А сзади,
Уже наступая на пятки,
Скакала
Кулацкая сволочь с ружьём.
Ты видел в воде
Лошадиную морду,
Апрельское небо
В цветах облаков.
Когда над тобою
Нависли копыта,
Сколько успел ты
Сделать глотков?
Кулацкая лошадь
Тебя затоптала,
Вжёгся
В разбитое тело свинец.
Всё плыло —
Расплылась
Улыбка бандита...
Наверно, наверно,
Ты думал: «Конец ...»
Здравствуй, Серёжа!
Сегодня вхожу я
В деревню,
Где имя твоё сберегли.
И здесь,
У Гремячего Лога (твоего),
От города гула и шума вдали,
Даю тебе слово —
Иначе не жить —
«Я буду стараться
Достойно и смело,
Правдиво и верно
Народу служить».
Весна,  1970 г.

*  *  *
Уходят капитаны
В открытый океан,
Бросают в воду якорь
У дальних-дальних стран.
А на пути бушует их
Ветер штормовой.
Сто сотен миль по курсу,
Сто сотен за кормой.
В лазурных водах гаснет
Пылающий закат.
Лучи, с тобой прощаясь
На гребнях волн блестят.
.???....
Как гордый, алый стяг.
Не забывай, дружище —
Советский ты моряк.
Плывут по флангу тихо
Чужие острова.
Вяжи узлы покрепче,
Дружней держись, братва!
На палубе матросы
 Собравшися кольцом
Вздыхают по Одессе,
Поют про отчий дом.
Взбежишь на мостик ловко,
Хлебнёшь соленых брызг.
Прищуришься немножко
И ободришься вмиг.
Гремят раскаты грома,
Бушует океан.
Будь, собран до предела,
Смелее, капитан!
Вот цель твоих скитаний —
Брег дружеской страны.
И предоставлен отдых,
Но всё ж, тревожны сны.
Ревёт в ушах тоскливо
Чужих брегов прибой,
Ревёт и ноет сердце
И хочется домой.
Забиты плотно трюмы,
Подняты якоря,
Хрипит гудок прощальный
И за кормой земля.
Она от нас всё дальше
И кажется тебе,
Что берег растворился
В белесой синеве.
Вокруг кипят буруны,
Бьёт ветер штормовой,
А мы с тобой, дружище,
Плывём к себе домой.
И пусть бушуют волны,
Грохочут дизеля,
Ведь впереди, по курсу,
Советская земля.
1968 г.

*  *  *
Год восемнадцатый, тяжёлый и суровый,
Разрухой, голодом страну обременил.
Тогда под песни пролетарской революции
Наш комсомол в историю входил.
Нет, не входил, влетал на скакуне он,
В будёновке с алеющей звездой,
За власть Советов, сабли оголяя,
Врывался в бой он с песней боевой.
Не зря пролита кровь — ты празднуешь победу.
Фанфарам не трубить для нас отбой.
Ты, комсомол, в боях не истощился,
А стал сильней и рвёшься в новый бой.
1968 г.

*  *  *
Вот и последняя ночь.
Утром уедем домой.
Остров туристов, Урал,
Мы расстаёмся с тобой.
Сотни дорог позади,
Песен пропетых не счесть,
Только не хочем сейчас
Под своды палаток мы лезть.
Разве до сна нам теперь —
Скоро последний рассвет.
Лучше Урала, поверь,
Края прекраснее нет.
Вот уже несколько лет
Старый не сменим маршрут.
Горы, озёра, леса
Снова нас манят, зовут.
Гаснет с рассветом костёр,
Льётся девичья слеза.
Сосны молчат у озёр,
Хрипнут друзей голоса.
Не скоро вернёмся сюда,
Добрый Урал, нас прости!
Снежный Алтай и Кавказ
Нам нужно ещё обойти.
Ты не горюй, старина,
Что свой мы меняем маршрут,
Дороги туристов других
К озёрам и соснам ведут.
Пусть пролетают года,
Месяцы мерно текут,
Дороги к озёрам твоим
Нас с новою песней вернут.
Октябрь 1968 г.

СОЛНЦЕ ДЛЯ БРОДЯГ
По лесам и по горам,
Тропкой вдоль озёр,
Шёл бродяга с рюкзаком,
Парень фантазёр.
С соснами и елями,
С вьюгами, метелями,
Чудный парень мог найти
Сердечный разговор.
У сосны он спрашивал:
«Ну, куда растёшь?
Всё равно, мохнатая,
К солнцу не придёшь».
Отвечала стройная,
С высоты глядя:
«Потому что на земле
Без солнца жить нельзя».
Позади осталась
Гордая сосна,
А в её иголочках
Запуталась луна.
В озере со звёздами,
Около костра,
Пляшет отражение
Парня чудака.
А затем он спрашивал
У спутницы Земли:
«Почему влюблённые
Поклонники твои?»
А луна с улыбкою
Смотрит с высоты:
«Потому что ночью вам
Солнца не найти».
Вот луна куда-то прочь
Над берегом плывёт,
А, напротив, из-за гор,
Багряный шар встаёт.
Пареньку у солнышка
Нечего спросить —
Знает он, что с солнышком
Радостней бродить.
1968 г.

НА ПАРТИЗАНСКОЙ ТРОПЕ
Ночь к палаткам бесшумно подкралась,
Развела нам костёр в тишине.
Вижу грустные лица товарищей,
Вижу юность в дыму и огне.
Дым не дома спалённого белыми,
Здесь не школа, фашизмом сожжённая,
Юность эта, как та, неспокойная,
Но в спокойное время рождённая.
Эта юность заросшею тропкою,
Что теряется в сенях под кронами,
Шла тропой лишь героями хоженой,
Да изрытой фашистскими бомбами.
Здесь в деревьях свинец,
Здесь осколки от бомб,
Здесь когда-то бои разгорались.
Только нынче нет пуль
Вас встречающих в лоб,
Лишь воронки да ямы землянок остались.
К свету буйно трава пробивается,
Кровью тысяч героев вспоённая,
Над могилою братской
Белеет земля,
Материнской слезой просолённая.
Юность, помни героев, помни тот день,
Двадцать два, двадцать два —
Самый длинный.
Ночь короткая слилась с июньским днём
И на запад ушёл эшелон
Длинный-длинный.
Ночь к палаткам бесшумно подкралась,
Развела нам костёр в тишине.
Вижу грустные лица товарищей,
Вижу юность в дыму и огне.
Дым в глаза кислотою вливается,
Мой товарищ в раздумье ушёл.
«Мы — стеной за любимую Родину!» —
Я в глазах поколенья прочёл.
Октябрь 1968 г.

*  *  *
Будет вечер обычный, а может,
Будет просто прекрасный он,
Но не будем, как сегодня в школе,
Слышать шум перемены и звон.
Будут девушки те же и парни
Улыбаться друг другу, но грусть
За улыбками будет скрываться,
Я на детство тогда оглянусь.
Посмотрю на себя в каждом классе:
Вот в тетради моей первый «хвост»,
Вот глазам голубым улыбаюсь,
Вырвав бантик из светленьких кос.
Переполнен патриотизма,
В пионерской шеренге впервой
И на галстук, трепещущий алый,
Смотрит сверху Ильич дорогой.
Стенгазетой украшенной праздно,
Что писал я дрожащей рукой,
Перепутано и туманно
Год учёбы проходит шестой.
Вот уж: «Тихо! Идёт экзамен!» —
Я читаю, не смело вхожу.
Вот свидетельство об образованье
Гордо маме в ладони ложу.
И опять с комсомольской горячкой,
И с мальчишеской спешкой, сопя,
Изучаю закон Ньютона и мечтаю,
Себя торопя.
С дымной кашей, походной палаткой,
Годы в памяти буйно летят.
Вот, волнуя меня и тревожа,
Глазки девичьи серо глядят.
Этот вечер для нас необычен —
Он из детства нас гонит вон!
И сердца приводя в колебания,
Разливается трепетный звон.
Заунывные звуки вальса
Перекатываются со слезой
И становится как-то страшно
Расставаться со школой родной.
Как весёлую песенку детства
Вспоминаю десяток лет.
У любимого нами учителя
По морщинам проходит их след.
1968 г.

НОВОГОДНЕЕ
Мы несёмся вперёд, оставляя года.
В город можно вернуться, но в годы...
В год, утраченный, ты не вернёшься назад,
Таковы уж законы природы.
«Се ля ви» — говорят в это время французы.
Я бы тоже сказал: «Се ля ви».
Бой кремлёвских курантов,
Звон шипучих бокалов...
Где ушедшее время?
Ну, попробуй, слови.
Было время, когда мы врывались в года,
В Новый год мы влетали, мечты торопя,
Мы писали стихи о любви и о счастье,
Свои юные строчки нелепо лепя.
Воспевал я любовь и о счастье писал я,
Но хотелось постичь
Не любовных верхов.
«Кто же, если не ты?» — вот девиз мой,
Хвастливо?
То девиз для поэтов не сладких стихов.
Нежных слов не хочу. Поцелуям кокеток
Предпочёл я минуты в табачном дыму.
Старый год отошёл, оглянуться оставил,
Я за уйму ошибок благодарен ему.
Даже если любовь
Промелькнёт между строчек,
Это будет скопленьем бесплодных тревог.
Поцелуи забыв, я пишу об ошибках,
Ведь ошибки для жизни —
Бесценный урок.
И опять в новый год я влетаю мечтая,
Хорошо заточив карандаш.
На полотнище — снеге,
Что на площади, в сквере,
О мечтах своих пишет сейчас город наш.
1968 г.

*  *  *
Кто не вдыхал ароматов лесных,
К роднику не припадал губами,
Всю прелесть туризма спешите познать,
В поход сходите, испытайте сами.
Что значит сорок «кг» на плечах
Нести по кручинам Урала.
Что значит в походе душистый чай,
Что значит — желанье привала.
Дождь лижет брезент над твоей головой,
Палатку насквозь продувает.
В походах приходится туго порой
И это никто не скрывает.
Что значит ливень на горной тропе,
Что значит вода под ногами.
В походе от холода можно порой
Ритмично защёлкать зубами.
Идёшь, на плече примостив свой язык,
И жажда тебя донимает.
Вдруг озеро блеском своим ослепит
И звонко турист запевает.
Что значит глоточек студёной воды,
Когда кипишь в собственном поте.
Что значит, свой голос тебе надорвать
На самой неслыханной ноте.
В походах найдёшь ты немало друзей
И, можем уверить, хороших —
Юнцов, у кого молоко на губах,
Студентов, как деды, обросших.
Турист — поэтично, поверьте, друзья,
Он многое видел глазами.
Вы только протопайте с ним по горам
И песню продолжите сами.
Май 1969 г.

*  *  *
За туманом серым
Мрачная вершина,
Окунувшись в холод,
Под луной стоит.
Ветру лоб подставив,
Чуть прищурив веки,
Серыми глазами
Молча в мир глядит.
Голубые ели
В ледяных уборах
Головы склонили,
С нею загрустив.
Розовою тень
К елям прислонились
Зимние берёзки,
Ветви опустив.
Как тугие лямки
В сглаженные плечи
Две дороги втёрлись
В ледяных плащах.
И не знает в жизни
Серая вершина
Ни любви, ни ласки —
Только боль в глазах.
Если тронуть ветку,
Взявшись осторожно,
Подогрев в ладонях,
Вырвать изо льда,
Встрепенётся сердце —
Под холодной коркой
Жизнью дышит почка —
Я ходил туда.
Да, вершина эта
Под туманной тенью,
Под плащом холодным,
Дышит и живёт.
Скромная вершина
Любит крепко ветра,
Ищет серым взглядом
И, в молчанье, ждёт.
А весёлый ветер
Пляшет по дорогам,
Что-то пальме нежной
За морем поёт,
С пышною рябиной
Разговор заводит
И не знает буйный,
Что вершина — ждёт.
Зимняя вершина,
Ты ходить не можешь,
Но, тогда окликни,
Позови его.
Не ревнуй напрасно.
Для него рябина
С неженкою пальмой —
Просто — ничего.
Позови, окликни,
Он вернётся, точно.
У него ведь сердце
Тоже велико.
Позови — услышит.
Для тебя и ветра
Не бывать понятию —
Очень далеко.
Он тебя услышит,
Он пройдёт преграды
И рукой шершавой
Всколыхнёт туман.
Зазвенят деревьев
Ледяные бусы.
Верь в меня, вершина,
Это не обман.
Он твои берёзки
С нежностью и вкусом
Разнарядит в лёгкий
Розовый капрон,
Голубые ели
Хрусталём украсит.
Позови тихонько,
Позови сквозь сон.
Розовые тени,
Голубые ели,
Из каких вы сказок,
Из каких вы снов?
То глядит дивчина
Серыми глазами,
То моя Вершина,
То моя любовь.
11 ноября 1968 г.

МАЛЬЧИШЕСКАЯ ОБИДА
Я человек как все кто рядом дышит,
Кто вместе снами трудится, поёт.
Счастливый день мои несчастья глушит,
Терпеть обиды дружба не даёт.
А вот вчера — остался я без дружбы.
Дурак, ушёл с любовью за глаза.
И столько я обид понатерпелся,
Что в целом сердце уместить нельзя.
Любовь со мной играла и шутила,
Ласкала руки, думал я тогда,
Что от неё и жизнь светлее стала,
Что с ней пройду сквозь муки и года.
Мой каждый шаг к любви — удар по сердцу.
Движение руки — туман в мозгу.
«Не уходи!» Прикрыл подъезда дверцу,
Держу её, поцеловать могу.
Но тут любовь лукаво улыбнулась,
Мол, не умеешь — лучше не берись!
И точно в срок к родителям вернулась,
Закрыв передо мною три двери.
Она, наверно, надо мной смеялась.
А может, нет, а может, я ей лгу?
Люблю душой и сердцем,
Пылко, страстно,
А с головой влюбится
Не могу.
С друзьями проще, те поймут, помогут —
Труд по частям и по частям беда.
Нам за мечтой приходится гоняться,
Ну, хоть любовь
Навстречу шла тогда.
13 ноября 1968 г.

*  *  *
Вот и всё.
Вот и всё.
Ветер стих и пропал
Чуть развеяв скопленья тревоги.
А вершину, как прежде,
Туман оковал.
И уснула
Как бурый в берлоге.
Ветер летний утих. И теперь он
Буран,
Вьюги бешено в небе таскает,
Завывает  под кровлей,
Поёт и ревёт,
В гневе холод на всех нагоняет.
Он подобен душе —
То поёт, то ревёт,
То утихнет,
То снова проснётся.
А потом город в холод и лёд окунёт
И домой
Утомлённый плетётся.
А вершина?
Она самоцветов полна,
Но они под камнями и льдами.
Даже почки живые
Она убрала
В лёд хрустальный зимы холодами.
Ветер больше не в силах
Приблизиться к ней,
Ведь она за другими грядами.
Может ветер вернётся
К вершине своей?
Может.
Только с весенними снами.
Ноябрь 1968 г.

*  *  *
Я ушёл в любовь,
Наверно, это глупо.
И, наверно, это ерунда,
Что стихи слагаю я ночами,
Что в любви несчастье
И беда.
Почему тогда так складно и мгновенно
На листе встречаются слова.
И, наверно,
Не влюбись так пылко,
Не писал стихов бы никогда.
13 Ноября 1968 г.
Позже я понял, почему «так складно и мгновенно»... Я тогда писал всё, что писалось, не понимая, что поэзия — это труд не только души, но и головы.

*  *  *
Слова одни нас радуют порою,
Как взгляд,
Что нежит верности теплом.
Другие холодом
Нас до костей пронзают,
Как взгляд
Пробивший беспредельным злом.
Я б не хотел, чтоб те слова, вторые,
Мы слышали от милых нам людей.
Чтоб он, услышав,
Не рыдал душою
И не пришлось
Блеснуть слезою ей.
Но так уж есть,
Что чаще он рыдает,
А ей, порой,
Приходится всплакнуть.
Всё ж, чаще — он.
И кто ей дал то право,
Чтоб, словом душу всю
Перевернуть?
*  *  *
Я не знаю, как понять
Твой серьёзный, милый взгляд.
По слогам хочу его читать.
Я любить тебя готов
Сотни лет и сто веков.
Не могу найти сильнее слов.
Не могу прожить и дня
Без тебя, любимая.
В сердце не залить моём огня.
Только ты махни рукой,
Позови меня с собой,
Хоть куда я, только б быть с тобой.
Я хочу кричать во всю
Что тебя, тебя люблю.
Я хочу кричать, но я молчу.
Если тихо я шепчу,
Знай, чего я так хочу,
Я к твоим губам прильнуть хочу.
Что ответишь ты, мой свет,
Любишь ты меня, иль нет?
Может, скажешь:
«Эта песня — бред!»
Но, а я любить готов
Сотни лет и сто веков,
Слышишь? Не забудь
Душевных слов!
*  *  *
Мы с тобою рядом, но меж нами
Сотни не прочитанных стихов,
Миллионы тягостных страданий
И несказанных
Десятки тысяч слов.
Мы с тобой рассветов не встречали
У реки, в таёжной тишине,
На снегу костров не разжигали,
Чтоб плясал огонь на зло зиме.
Ты меня за чубчик не тянула,
Чтоб по утру рано разбудить,
Я тебе не помогал ни разу
По весне ромашки посадить.
У меня в стихах одни «амуры»,
Их тебе не нравится читать.
Виноват, «искусство для искусства»
Где хотел «психологизм» поднять.
Не могу писать другое, коли
Сердце о тебе одной поёт.
Ты его уйми и успокой уж что ли —
Жизнь вокруг, что ледоход, течёт.
1968 г.
*  *  *
К 18 февраля 1969 г.
Шестнадцать лет назад,
В февральские бураны
Ворвался новый, чистый
Звонкий звук.
И первеницу, крохотную Лиду,
Вложила мама
В пару сильных рук.
Две пары рук,
То эти, то другие,
Девчонку бережно
И нежно обнимали.
Они её с любовью пеленали
И от души, без устали ласкали.
Окружена заботою и лаской,
Ты выросла,
Осталось детство сказкой.
Тебе и жаль его,
И хочется вернуть,
На куколок и фантики взглянуть.
Одеть Светлану
В платьице в горошек,
Которое ты сшила для нее
И вместе с мамой,
В щекотливой пене,
Стирать своих «воспитанниц» бельё.
Не надо, не жалей о нём напрасно,
Но помни всё, что с детством утекло,
Ведь пред тобою
Жизнь раскроет скоро,
Что в детстве
Часто снилось и влекло.
Ты с детством не расстанешься
И вечно
Оно в прекрасном сердце будет жить.
Ты в детстве научилась улыбаться,
Трудиться,
Верить,
Думать
И дружить.
Декабрь 1968 г.
*  *  *
Нет, она не бросилась в объятия.
Нет, она не стала умолять.
Просто повернулась, зашагала...
Стоило пощёчину мне дать.
Я молчал — безмолвная скотина.
Что она подумала в тот миг?
Этого понять я был не в силах,
Тайн души девичьей не постиг.
«И стоял я долго на тропинке,
Чувствуя стеснение в груди».
А она вершиной одинокой
Ярче заблестела впереди.
«Что ж она со мною не простилась,
Даже и руки не подала»
Почему же сразу не открылась?
Почему так долго ты ждала?
Всё ждала, божилась, что любила,
А себе не верила ничуть.
Ах, хотел бы я хоть краем глаза,
В душу твою скрытную взглянуть.
А моя ревёт ежеминутно.
Трудно над собой вести мне суд.
Видно, хочется совсем уж не напрасно
Стать тобой, хотя б на пять минут.

*  *  *
Словно густой туман
Что — то меж нами есть.
Эта неясная тень
Просит за строки сесть.
Буду писать сейчас,
Только не знаю о чём.
Мне и не верится,
Что были вчера вдвоём.
Я на тебя гляжу
Так же, любовь ища,
Я подхожу к тебе,
Песню «Сигнал» свища.
Только встречаю взгляд
Мутный, почти немой.
Мне и не верится
Что жил лишь тобой одной.
Город давно уснул.
Нервно стучат часы.
Иглы ресниц блестят
Капельками росы.
Может как в песне той,
Я позабыт тобой.
Может во снах твоих
Суженый не такой.
Видимо, взгляд его,
Как голубой простор.
Я не такой как он —
Наша любовь, лишь вздор.
Помню как я тебя
Бережно обнимал,
Искренне, первый раз,
В сумерках целовал.
Этих минут любви,
Веришь ли?, не забыть.
Только уж, без тебя
Мне их не повторить.
Пиво тяну, а в нём
Воздуха пузырьки.
Мысли мои сейчас,
Как и оно, горьки.
Горечь я не люблю,
Пиво пью просто так.
Нервно стучат часы.
Сердце им вторит: «Так.
Так — я ее люблю.
Так — где она теперь?
Так — может быть сейчас
Вышла она за дверь?»“
Поздно уж и темно,
Спит и давным-давно.
Снится ей суженый,
Русый и дорогой.
Снится футбол и он
Бьёт по мячу ногой.
Точный удар и гол —
Улыбка у ней сквозь сон.
И рандеву во снах
Ей назначает он.
Холодность от неё
Я уже перенял.
Только в измене я
Милую не обвинял.
Видится мне, что он
Встретится ей наяву,
Видно уж, что её
Зря я к себе зову.
Трудно представить мне
Тихий больничный сад,
Где целовался с ней
Месяц иль год назад.
Видеть её, но с кем,
В тенях зелёных крон...
В сердце моём тогда
Будет и боль, и стон.
Рябиновых губ её,
Лучше б, не целовал
И о её глазах
Песен бы не писал.
Что ж, говорят, любовь
Первая — не на жизнь.
Да и любовь моя
Вовсе не из гордынь.
Гордости ни у ней,
Ни у меня ничуть.
Вот и сейчас не смог
Слезою я не блеснуть.
Стёкла моих окон
Лютый мороз сковал.
В сердце, как в том стекле,
Трещина как провал.
В этом провале, что в пропасти,
Ни света, ни тёплых лучей.
Только зеркально чистый
Тихо журчит ручей.
22 января 1969 г.

В КЛАССЕ
Ты сидишь не со мной —
Это очень печально.
Видеть близко тебя
Я теперь не могу.
Неужели со мною
За партой теснее
И мрачнее при мне
Васильки на лугу.
Неужели вот так,
С каждым днём холоднее,
Будешь ты на меня
Взгляд случайный бросать.
Неужели опять,
Как когда-то недавно,
Буду в книжку свою
Я «обиды» писать.

*  *  *
Милые, тревожные глаза,
Губы алые
горят стручками перца.
И опять
ускоренно растёт
Амплитуда
колебаний сердца.


*  *  *
Что ты ждёшь от музыки печальной?
Что ты ищешь в зале пестроты?
Отчего глядишь усталым взглядом
В дорогие, милые черты?
Ты не в такт передвигаешь ноги,
А подруга не глядит в глаза.
У неё, за нежною улыбкой,
Прячется кристальная слеза.
Ты устал от суеты и шума.
Ты забыл веселья дикий смех.
Голова от танца ль закружилась,
Иль от близости...
(Признаться — будет грех).
Что сейчас мелодий раздражения —
Нет желанья петь и танцевать.
Вам сейчас от этой пёстрой гущи
Надо бы подалее сбежать.
И вот там, где музыку чуть слышно,
Где чужих не встретятся глаза,
Пусть бы на плечо твоё скатилась
Девичья кристальная слеза.
23 февраля 1969 г.

*  *  *
Что же нужно чтоб цвела сирень,
Белым дымом стали скверы эти?
Где же моей милой бродит тень?
Где я вновь смогу подругу встретить?
Густой туман ложится на дома,
Вершины светлые от глаз людских скрывает.
Опять Урал окутала зима
И снегом ту тропинку закрывает.
Тропинку в тихом скверике у дома,
Которая свела нас пёстрым летом.
Ты уж прочла Толстого два — три тома,
Я ж — мёрзну под окошка твоим светом.
В окне не видно нежных очертаний
Девичьего, родного силуэта.
Ты мне не назначаешь тех свиданий,
К которым так привыкли мы за лето.
Февраль 1969 г.

*  *  *
Ночь звездой мерцает за окном.
Подмигнёт и бросит в мир раздумий.
Чем глубже ухожу я в этот мир,
Тем цель моя стаёт неодолимей.
Глубокой ночью, тёплым островком,
Горит в твоём окне луна большая.
Ты сладко дремлешь, милая моя,
Во снах своих судьбу мою решая.
Не известно, какие сны
Фея-ночь на тебя нагнала.
Я хочу, чтоб любовь свою
Ты во снах голубых сохраняла.
Пусть приснится тебе простор,
Теплота голубого неба,
Горизонт и ромашек хор,
Золотистые волны хлеба.
И под солнцем — весёлый смех,
Стук сердец переполненных счастьем,
Да мелодии песен тех,
Что в любви принимает участье.
Может, глупо не спать всю ночь
На тебя сны свои нагоняя.
Только я уже вижу тебя,
Сновидения свои обгоняя.

*  *  *
Гимн любви ещё не сложили,
Чтоб сжигал от разумов до тел,
Чтоб его под барабаны сердца
Горячо влюблённый парень пел.
Амплитуду колебаний сердца
Углубляли б верные слова.
И от музыки сердечных барабанов
В счастье закружилась голова.
Чтоб словами гимна можно было
Правду в правде ярче выделять.
И, благодаря сердечным звукам,
Тональность лжи и правды различать.
1969 г.

ВПОМНИ
(Лидии Юдиной)
Вершины зимней красотою
Урал нас, вспомни, ослепил.
Сравнив тебя с её красою,
Впервые в жизни полюбил.
Ты ледяной красой блистала,
Как родины моей краса,
И в голове одна жужжала
Мысль, жалящая как оса.
Когда друг другу грели руки,
Влюблённым взглядом я стрелял
И на ресницах стреловидных
Дыханьем иней растоплял.
Ты вспомни, ночью шли по снегу,
Тонки ботинки на ногах.
Тогда под светлым лунным диском
Я встретил грусть в твоих глазах.
Той зимней голубою ночью
Вошли в деревню Куштумгу.
И как мы оказались рядом
Забыть во веки не смогу.
Ты вспомни ночь, ту, что во мраке
Наш первый скрыла поцелуй,
Луну, не бросившую в окна
Своих печальных синих струй.
Как память этой первой ласки
Я фото жёлтое храню,
Где перед зданьем сельской школы
Стоят товарищи в строю.
Я вспомнил всё и написал.
То фото в руки свои взял,
Где школа тихая грустит.
Она к себе тебя манит?
1969 г.

*  *  *
Струи лунного света
Мягко били в лицо.
Спало, стихнув на время,
Возле ног озерцо.
А в воде отражались
Силуэты двоих.
Никогда не забуду
Нежных взглядов твоих.
Мы кружилися в танце
На прибрежном песке.
Это было как в песне.
Там, в Уральской тайге,
С нами сосны смеялись,
Смех над озером стыл.
Над ночными хребтами
Первый снег закружил.
И луна, улыбнувшись,
За летучку зашла,
Только ты моё сердце
В эту ночь разожгла.
И вздыхаю мечтая
Я и ночью, и днём —
Я желаю, чтоб снова
Мы смеялись вдвоём.

*  *  *
Выбрал время ночное
Для своих я стихов.
Только утром не слышу
Трубачей — петухов.
Я, признаться по правде,
На ногах не стою,
Но пишу, разрываю,
От тебя не таю.
Мне конечно не просто
Будет завтра отдать
Невеликую эту
Со стихами тетрадь.
И прошу, отдавая,
Слушай всё, не читай,
И по этой тетради
Душу всю разгадай.
И хотелось давно мне
У тебя попросить
За открытую грубость
И за глупость простить.
Не скажу, что тревожишь
Душу мне только ты —
У меня есть большие,
Голубые мечты.
Я с любовью твоею
Много в жизни найду.
Ты — вершина,
К которой
Я стремлюсь и иду.

*  *  *
Пройдёт весна, пройдёт весна,
Окончится экзамен,
А мы с тобою навсегда
Останемся друзьями.
Последний год, учебный год,
Он с детством улетает.
Но наша дружба с той весной,
Я верю, не растает.

ЧЕЛЯБИНСКУ ПЕРЕД СЛУЖБОЙ
Сегодня у города банный день,
Сегодня город под дождём купается.
Я шаркаю спины его асфальт,
Он, голенький, смущённо улыбается.
Челябинск! Мы друзья до конца.
Дорогам нашим вовсе нет конца.
Мы часто на вокзале расставались.
При встречах, там же, крепко обнимались.
Простимся и закурим по одной,
Дай прикурить от трубки заводской.
Сегодня снял с себя ты белый свитер,
Сегодня, как и я, весне ты рад.
А после баньки ремешком подтянем
ХБ — защитный форменный наряд.
Мы расстаемся ровно на два года.
Я с честью буду труд твой охранять.
Стой на постах своих больших заводов
И чтоб, доверье другу не терять!

*  *  *
Сыпь, луна, голубые росинки
В окна синие спящих казарм.
Пусть приснятся уставшим курсантам
Лица добрые ласковых мам.
По садам детства нашего давнего
Сказкой древнею бродит зима,
Где тоскуют, в сугробах заблудшие,
По мальчишкам родные дома.
Не лютует зима в полнолуние,
Сердцем старая стала добрей,
Провожает сочувствием старческим
Через ночь к сыновьям матерей.
Мам, присядь на кровать мою жёсткую
И шинелью укутай теплей.
Ты меня, не будя, ненаглядная,
Нежной лаской, как в детстве, согрей.
Завывают сирены тревожные,
Разгоняют волшебные сны
И уходят, взрывая турбинами,
Парни в небо любимой страны.
Чуть жалеют о снах недосмотренных,
Чуть грустят о родной стороне.
И мечтают ребята серьёзные
О любви, как и все на земле.
Будут вёсны грядущие мирными,
Будут зимние ночи теплей,
Если нам под шинелями серыми
Снятся лица родных матерей.

АВГУСТ В САЯНАХ

Август в Саянах
Зыбкий и нежный,
Горные звёзды! –
Их дивный полёт!
На перекрёстке
Туристских маршрутов,
Зазывно и тихо,
Гитара поёт.
На перекрёстке
Походных маршрутов
Соеденились
Наши пути,
Встретились взгляды,
Руки и губы,
И друг от друга
Нам трудно уйти.
Рыжий бродяга,
Трескучий и славный!
Мой пламенный спутник,
Ему невдомёк,
Что без девчонки
Певучей и милой,
Нет на планете
Мне больше дорог!
Утро неслышно
Рекой подкрадётся,
Белым туманом
К углям костра
И ранняя птица
Споёт, как проплачет,
Что нам расставаться
Настала пора.
Недолгие сборы.
Нелёгкие тропы.
Нас разные реки
С собой унесут:
Водоразделы
Судьбы разделят,
Но, верю, дороги
Нас снова сведут!
(19.. г.)
ОДНОКЛАССНИК
Провожали в армию Олега.
Целый вечер майская земля
В окна цветом яблони глядела,
Упивалась звоном хрусталя.
Целый вечер буйствовала громко
Женькина ожившая гармонь,
С ней девчата наши ладят звонко,
Так споют, лишь за живое тронь.
Мать Олегу наставляла строго
В жизни на отца похожим быть.
Жаль, дядь Ваня не дожил немного
Чтоб на службу сына проводить.
Наш Олег, лицом красивый, стройный,
Обещаний громких не давал.
Он ещё, наверно, даже Ольгу,
Восемь лет любил, не целовал.
Сколько глаз доверчиво, пытливо
В этот вечер на него глядело.
Сколько песен о годах военных,
О солдатской службе прозвенело.
А Олег, болтая про былое,
Жадным взором, впитывая нас,
Уносился мыслями в бедовый,
Отшумевший наш десятый класс,
Из окна летящего вагона
Любовался милой стороной.
Он, наверно, в мыслях службу отбыл
И вернулся к матери, домой.
Я его частенько вспоминаю.
С яблонь тех не первый цвет опал.
Навестил вчера я мать солдата
И на радость снимок увидал.
Вижу — небо стороны далёкой,
Стяг развёрнут части войсковой,
Перед ним Олежка, синеокий,
С автоматом, сильный и родной.
28 сентября 1972 г.

ЛЮБИМОЙ
Хочешь,
Песней к тебе прилечу!?
Хочешь,
Стану звенящей капелью!?
Хочешь,
Солнечным зайчиком проскачу
По лицу
И ресницам печальным?
Я — весенняя радость
И утренний свет.
Я — в саду, потеплевшем тропинка.
И крикливый скворец,
И сиреневый цвет,
Над рекой оживающей дымка.
Я и первым дождём
Застучу по стеклу,
И трамвайным звонком
Разольюсь над дорогой,
Стану ранней листвой
И цветочной грядой,
Мыслью в книжной строке
Удивительно строгой.
Я — травинка
В твоих лепестковых губах,
Горизонт,
Увлекающей рощами дали.
Я — парящая птица
В седых облаках
И тепло
Твоей вязаной шали.
Мне являться к тебе
В виде добрых причуд —
Это радость
И вечное счастье.
В юной жизни твоей
Я, души чародей,
Принимаю живое участье.

*  *  *
Красивых глаз не утомляй —
Ревут РД за облаками,
Мы лишь засветкой голубой
Плывём в локаторном экране.
В холодных солнечных лучах
Под нами Арктика сверкает,
Но в ней и северный медведь
Живых следов не оставляет.
Ах, разве с Арктикой сравнить
Поля в цветах небесно — белых.
Не тонет в нежности лишь тень
Машин стремительных и смелых.
Слепую облачность пробьём.
Нас грунт толчком привычным встретит,
Земной дорогою пойдём,
Под мирный тополиный лепет.
Красивых глаз не отнимай
От парня в синем комбинезоне.
Тебе с ромашкой полевой
Он счастье подаёт в ладони.
23 июня 1972 г.

*  *  *
Снова высоко, над землёй
Мчится самолёт боевой,
Юности любовь моя.
Были ты и я,
Был мечты полёт,
А теперь лишь память встречи
Бережёт.
........................................
(Ищи! В старых тетрадях 1972 г. и далее!)

МЕДСЕСТРЁНКА
Ирине Урбах
Медсестра ты моя —
Медсестрёнка!
Над безжизненным тельцем ребёнка
Ты до зореньки билась смело —
Щёчка детская заалела,
Жизни цвет набирает тело.
Вероника,
Ванёк,
Алёнка...
Сколько жизней спасла
Медсестрёнка!
Не за нежность
И не от скуки
Я целую сухие руки.
Сладкий запах паров эфира
Носит в них
Медсестрёнка Ира.
То с улыбкой глядит,
То с грустинкой,
То Ванюшею,
То Вероникой.
Мне в любви ей признаться
Сложно.
Не любить её
Невозможно.
9 февраля 1973 г.

*  *  *
Твой домик маленький
Среди огромных зданий
Мечтает
В белоснежной тишине.
Как знать,
Быть может ты, отбросив книгу,
Мечтаешь в это время
Обо мне.
В свинцовом небе
Мчатся самолёты,
Они блестят
в холодном свете дня.
Давай скрестим
На самолёте взгляды.
Он нас приветствует
Над городом звеня.

*  *  *
Сколько ветров у осени,
Сколько ярчайших звёзд.
Только и слёз немало,
Слёз, позолоченных слёз.
Слёзы печали жёлтой
На опустевшем плацу.
Бьёт безутешный ветер
По моему лицу.
Бьёт то разлукой долгой,
То грозовым огнём.
Стала любовь большая
Незабываемым сном.
Сколько ребят бесценных
Выучил плац служить,
Скольких друзей научил ты
Краткие встречи ценить.
Может в шуршанье листьев
Твой для меня совет.
Осень роняет наземь
Самый печальный цвет.
Длинные вереницы
Трудом накалённых дней.
В каком же из ваших звеньев
Встречусь с мечтой моей?

*  *  *
Костры. Осенние костры.
Горели травы, рощи, листья.
Из тела вон рвалась душа
С кострами трепетными слиться.
Ночами полная луна
Бродила по макушкам елей.
Два сердца на большой земле
Друг друга сквозь разлуку грели.
Влюблённых верная слуга
Их тайны почта сохраняла,
Она любовь их берегла,
К свиданью жажду разжигала.
Мечты. Девичие мечты,
Вы стали явью в этот вечер.
А сколько бил её в пути
Хмельной, неугомонный ветер.
Она пришла к нему из снов,
Сошла с лазури небосвода
И целовала без конца,
Не замечая взор народа.
И на его крутых плечах
Дремала, ласку ощутив.
Кружилась в звёздном хороводе,
Осенний слушая мотив.
Ушло недолгое свиданье,
Как долго помниться ему.
Сокрыла осень блеск мгновенья
В своём сиреневом дыму.

*  *  *
Нежность рук твоих
Мне в ладонях своих не держать.
Ласку губ родных
Мне в казарму с собой не забрать.
Потому что любовь
Вместе с детством ушла,
Только детство своё
Всё с любовью оставить нельзя.
Я из детства возьму
Самых сильных друзей,
Материнское сердце
И, отцовских мартенов,
Огней вечный пыл,
Унесу часть цветов,
Что с тобой собирал.
А тебе я полдетства
За верность отдал.
На земле много троп,
А моя в небесах,
В грозном рёве больших,
Боевых кораблей.
Вот прожектор поймал
ВПП под собой.
Здесь мечты детских лет
На посадке со мной.
Сколько взлётов больших
Совершить нам дано,
Для того чтобы мир
Сохранить на земле.
Обучая детей,
Вечно рвущихся в бой,
Дорогая, прошу,
Вспоминай обо мне.

ПИСЬМО КУРСАНТА
Не поверишь — не надо.
Ты ночами мне снишься,
Говоришь —
До утра забываю слова.
Днём тебя не ищу я,
Даже мельком не вспомню,
Не забита, как прежде,
Тобой голова.
Позабыл твои руки
И цвета одеяний,
Поцелуи рябиновых, шёлковых губ.
Знаю, что изменило
Мою прежнюю внешность,
От чего я сегодня
Стал порывист и груб.
Уважал твою скромность,
Забирал твою ласку.
Я любил твою верность,
Твоё вечное «да!»
Сколько лун отблистало,
Сколько солнц отсияло,
Столько ж мне не хватало
Постоянно тебя.
Твоё девичье сердце
Не остыло так скоро.
Нет, его не разила
Измены беда.
Постарайся напомнить
О себе мне, девчонка,
Вновь войти в моё сердце
И, теперь, навсегда.


ПЕРВОЙ ЛЮБВИ
На цыганский мотив,
На страдальческий лад
Пусть гитары сегодня
Печально звучат.
Мне б подойти к тебе
походкой очень робкой,
Закрыть глаза,
давно забывшие меня.
Но я боюсь, ты назовёшь
другое имя,
Что в сердце вольном носишь,
бережно храня.
Как получилось так
что мы с тобой расстались?
Как вышло так,
что вдруг тебе я стал немил?
Ведь я любил, ведь я любил
настолько сильно,
Что до седин
в себе твой образ сохранил.
Ах, мне б не петь тебе сегодня
этой песни,
Не волновать
давно уснувших старых струн.
Я, по словам твоим,
всю жизнь двуличным буду.
Я для тебя до сей поры —
бездарный лгун.
Но я не лгу,
поверь сегодня мне на слово.
И не прошу уже давно
твоей руки.
Мы друг от друга далеки
как эти годы,
Как камни с водами
повысохшей реки.

*  *  *
Ты думаешь, я позабыл
Руки твоей нежной дыханье?
Ты думаешь, я разлюбил
Листвы под ногами шуршанье?
И лёгкой походкой своей
Увлечь за собой не сумеешь
Того, кто когда - то любил,
Кого позабыть ты не смеешь?
Лишь надо при встрече со мной
Однажды не спрятать улыбку,
Свой серый, доверчивый взгляд
На мне задержать на минутку.
Избитое сердце поймёт
Безмолвность минуты прощения
И вновь за тобою пойдёт,
Не зная тому сожаления.

КУРСАНТСКАЯ ВЕСНА
По полям моих конспектов
Скачет радостный зайчонок.
Что ему «полёт по карте» —
Вмиг маршрут любой проскачет.
Петропавловск, скок — в Кургане,
Скок — в Свердловске...
Весь Урал
В три секунды обскакал.
Побродил в тайге лохматой,
Подышал реки прохладой,
Надпись скальную прочёл,
Отдыхать в конспект пришёл.
На лобастой, чёрной бомбе
Сел и, странно, заскучал.
Знать такого не встречал.
Заложил за щёку пальчик
Развесёлый мальчик — зайчик,
Вопросительно глядел —
У меня узнать хотел.
Только жмурил я глаза
И не слова не сказал.
На погонах голубых
С золотой каёмкой
Расписался тонко,
В пряжку — зеркальце гляделся,
Прыг...
Куда ж ты, зайчик, делся?
Знать, не по сердцу ему
Там, где учат “ про войну “.
31 марта 1972 г.
(Апрель 1972 г.)

ЛЮБОВНАЯ ЛОДКА РАЗБИТА
К В.Ш.
Хмельной отбуянил ветер
На гиблых твоих берегах.
Остались лишь белые щепки
Лежать на разбитых камнях.
Буря безвёслую лодку
Долбила в оглохшую ночь
О тело твоё, ты молилась,
Не в силах ей чем-то помочь.
Лебяжьими перьями щепки...
Знать, лодка пустою была,
Ни мёртвого, ни живого
Героя к тебе не несла?
Несла, да не смог удержаться
За рухлядь амурных руин —
Крушилось, за что не хватался,
И был ему выход один —
Собрав свои юные силы,
Грести к молодым берегам
И верить, до боли красивым,
Весёлым и чистым глазам.
Прощай! Отбуянил ветер
На гиблых твоих берегах.
Лебяжьими перьями щепки —
Останки любви на камнях.
11 декабря 1973 г.

ЗИМНЯЯ ЛЮБОВЬ
Целуй, зима, Целуй до боли!
Губам, целованным моим
Твой поцелуй – ожёг, не боле,
Я и целован и любим.
Твоё морозное дыханье,
И губ бескровных мерзлота,
Не повторят её желанья,
Целуя, сжечь меня дотла.
Бела средь дня, красна в восходе
Зимы щека – река Исеть,
Но зиму только солнце красит,
Самой ей солнцем не гореть.
Ах, щечки милой, вы на зависть
Берёзкам юным так светлы,
Вы мчитесь солнцем щаловливым
Сквозь леса зимнего стволы.
Скорей ко мне, в мои объятья,
Отрада жгучая моя!
Моя краса, моя награда,
Я ждал тебя, стихом трубя.
Ни ягодок вишнёвых очень,
И не черёмухи лесной,
А талость губ живых и сочных,
Ждут губы, жженые зимой.
Что эти проруби в Исети –
Глаза зимы – темны, немы.
Глаза любимой мило светят
Огнём душевной глубины.
Отблещет день. Ночное небо,
О, диво чёрной тишины!
Твоим глазам при лунном свете
Все наши тайны с ней видны.
Эй, ночь, вращай, себе на славу,
Луну, Медведиц, Лебедей,
Но сбрось свой Пояс Ориона
К ногам избранницы моей!
Громада эта будет впору
На белый свадебный наряд.
Клянусь собой, глаза любимой
Вех звёзд сияние затмят!
Дышу на белые ресницы.
Дышу – чернеет, тая, бровь.
Есть что-то схожее меж вами,
Зима и зимняя любовь.
Гуди, зима,
Ревнуй и смейся!
Мы, всё равно, цветущим днём
С моей любимою навеки
Сердца в единое сольём!
07.01.1974 г. Шадринск