Портреты без лиц

Надо быть успешным словно Костя Дзю.
Иль гроссмейстером, таким же, как Каспаров.
Отступая безусловно наступать.
Делать бой противника - кошмаром.

Есть фигуры? -Значит словно в поддавки.
- на, соперник, кушай на здоровье.
Но в конце игры, вдруг будет - шах и мат.
Костя точно так же бьёт, - не больно.

Тактико-стратегия чиновников верна:
Взять противника в расплох. Внезапно.
В Волге почему-то тонут корабли
На складах военных что-то рвётся. Залпом.

В думе, Жириновский, плещет соком на лицо.
Караул, скандал, подлец и драка.
Шорами на обывателя опустится игра.
Жаренного надо? - ешь собака.

И сейчас, когда Булгария ушла на дно.
Горе, но кому-то видно праздник.
Оглушённый избиратель снова проиграл.
Не услышав, что творил проказник.

Не услышал? - авиацию разбили в пух и прах.
Армию законом разодрали в клочья.
Увеличили Москву в три раза, словно на дрожжах.
Чтоб Сибирь расчистиь и спалив продать
А затем продолжить стройку в Сочах.

Шаг, уход, удар и в сторону - обман,
А затем подстава - я раскрылся!
На удар в плечо - мощный аперкот.
Где противник? - задохнулся, слился.

Где теперь глубинка? где деревня? где село?
Складываем население в Москву, - пусть будет каша.
Возведём гробешник из бетона вам на зло.
И затем налогами согреем ошарашив.

Зло таится за границей, складками изеуитского ума.
Вы, такие - говорят нам, значит Вы подобного достойны.
Здесь идёт подмена слов, понятий, потому, что рыба тухнет с головы.
Неприкосновенность, два гражданства. - разве не отстойно?

Почему, аэропорт, - который стратегический обьект,
Вдруг продали непонятным иностранцам?
Кто распоряжается имуществом страны?
Где закон? И где его засланцы?

Но зато мы всё готовы обсуждать.
Делать фотки, поминать уныло.
Мы фотографируем, когда пора спасать
Неужель продолжим из могилы?

Мы такие, - ненавидим власть.
И ведём холодную войну, - похоже безуспешно.
Смотрим телевизоры, втыкая в мозг детей;
- Глупости реклам, отстой и ад кромешный.

Нас загнали в угол, мы в глухую оборону,
Но по почкам бьют.
Не дают возможностей и вздоха.
Ждут, когда мы сами, к богу обратившись захрипим:
Боже, забери, зачем ещё не сдохли.