К. КИЗИ

А у нас, в самой буйной на свете палате
Пахнет хлором и белым больничным халатом,
И сует прямо в глотку сестра препараты,
От которых потом почему-то не рад ты.

Я у них прохожу как особенный случай,
Мой диагноз нерадостный и вялотекущий,
Ах, оставьте меня шизофреником лучше,
Я уйду далеко, я смогу, я везучий!

Вижу угольно-черных и злых санитаров,
На меня наставляющих глаз своих фары.
И стоит кто-то в белом в конце коридора
Вероятно побочное от «промедола».
 
Я глухому спел песню о шлюхе портовой,
А он плакал, как будто вот только, бедовый,
С похорон возвратился жены своей вдовый,
Опочившей, внезапно, в их месяц медовый.

Мы с немым до утра говорили о детстве,
Он индеец и помнит отца с малолетства,
Несмотря на вводимое в кровь нашу средство
От внезапных хронических детских последствий.

Помоги мне, прикрой мне глаза, краснокожий!
Я их чувствую, чувствую, чувствую кожей!!!
Раскрои мою голову, Вождь! Боже, боже
Забери меня. Там я смогу. Я хороший…

Снова утро у нас в самой буйной палате,
Но теперь наконец-то могу не вставать я,
И та самая шлюха в коротеньком платье
Будет пьяное танго всю ночь танцевать мне.