Стих из романа гл 8 книги 3

Песни и стихи из Коронации гетер

Новые Высокородные взошли на возвышение, где их ждали семь наставниц. После произнесения торжественной клятвы высшего ордера цеха гетер они сбросили платья, наставницы надели на них диадемы и драгоценные украшения. Деньги на изготовление диадем и украшений должны были быть добыты в ходе одного из противнейших испытаний на Высокородную: разорить старого богатого скрягу. Каждая из Высокородных подняла над собой два пучка мужских волос. Это были борода кичившегося своей добродетелью монаха или отшельника, которого она должна была соблазнить, а затем в качестве частичного искупления его греха поднять до тантры, чтобы надолго избавить от дальнейших соблазнов, и прядь волос бедного поэта, художника либо ученого, для которого она выступила музой и привела его к озарению. Были исполнены две песни.
 
Песня об истинном знании

Я научусь у деревьев
Тихо, но прямо стоять,
А у туманов бродячих
Просто, но гордо страдать,
Я научусь у тропинки
Вдаль уходить навсегда,
Легкой былинкой, чтоб на песчинках
Не оставалось следа.

Я научусь у ограды
Тайну стеречь и молчать,
А у оврагов глубоких
Чувство на дне сберегать,
Я научусь у полыни
Пряно и горько мечтать.
 Чтобы глубины стали своими,
Чтоб звездный свет разгадать.

Я научусь у закатов
Тайны о встречах сжигать,
А у рассветов ростистых
Слезы, пролив, осушать,
Я научусь у дороги
Помнить тебя не всегда,
Чистой зарницей память приснится
И утечет, как вода.

Я научусь у колодца
Свежей водою поить,
А у грозы с громом страшным
Правду всегда говорить,
Я научусь у опушки
Света весеннего ждать,
И по ромашкам, чистым, как сказка,
Что же случилось? — гадать.

Я научусь у крапивы
В месте любом прорастать,
А у обломанной ивы —
Раны свои заживлять.
Я научусь у отлива
Реки в себя принимать,
Чтоб в час прилива, в месяц разлива
Страстно, нежданно обнять.

(по мотивам песни Альвики Быковой, которую она разрешила всем перепевать по-своему: Твое здоровье, 1991, № 6)


Вышел на жизни дорогу
Под лучшим знаком светил.
Там, где нас всех судят строго,
Высший совет отличил.
Припев.
Если ты — честный художник,
Душу свою не продай.
Чистого света заложник,
Чуда всегда ожидай.

Не воспевал богатеев,
Сильным и знатным не льстил,
Швеям, крестьянам, лакеям
Песни свои посвятил.
Припев.

Думал о бедных, убогих,
К бунту тянулась душа,
Пел соловьем у дороги,
Хоть за душой — ни гроша.
Припев.

Вызван был «главным злодеем»,
Встретил вождя-бунтаря,
И разглядел лицедея,
Лгущего всем почем зря.
Припев.

Выброшен вдруг из харчевен,
Проклят безумной толпой,
Вышел, гоним и растерян,
И опозорен молвой.
Припев.

В бедной мансарде ютился,
Хлеб свой последний жуя,
Вдруг ко мне ангел явился,
Светом своим осияв.
Припев.

Затем прозвучала красивая музыкальная пьеса и были прочитаны два стиха, созданные в результате такой любви. Первый из них, прочитанный Лунгом Эритайя, был танкой, но с дерзким нарушением канона.

Жар усмиряя,
Туча под солнце пришла.
Мир очищая,
Перестрадавшее небо
Льёт благодатной грозой

Но общество, кроме нескольких педантов, отнеслись благосклонно. В пользу танки говорили и несколько смыслов в одном стихотворении, и прекрасная строка: «Перестрадавшее небо», восьмисложник, звучавший почти как пятисложник, который должен был здесь стоять, и передававшиеся из уст в уста другие танки, от откровенно эротических до нежных пейзажных, сложенные этим поэтом в пылу любви. Лир услышал две из них:

Корень охвачен
Жаркой подвижной землей.
Волной спускаясь,
Просит засеять,
Но он лишь глубже проник.

Ветер прохладный
Тело усыпал твое
Мальвы цветами.
Весь сад лаская,
Пряный принес аромат.

Словом, все склонило ценителей в пользу молодого дарования.
Следующее стихотворение было на первый взгляд обычным восхвалением возлюбленной в форме сонета, но каким!

Глаза подруги с солнцем не сравнимы,
Не шелком волос жесткий, а канатом,
Красней кораллы милых губ любимой,
И плечи не блестят сребром иль златом.

Я видел розы красные и белые,
Но только лишь не на ее щеках,
И груди пахнут свежим, чистым телом,
Не так, как благовония в духах.

Хоть голос милой — это волшебство,
Но музыка сильней ласкает слух,
Не знаю, как ступает божество:
Прелестница, ты не бесплотный дух.
 
Но ты прекрасней тех, кого бесстыдно
В сравненьях тешат ложью очевидной.

(Шекспир, сонет CXXX)

Вижу я снова
Гор родных синий хребет.
Вроде недолго
Побыл в столице,
Но возвращаюсь другим.
 

Цели достигнешь,
Лишь к совершенству стремясь.
Но что увидишь,
Новую взяв высоту —
Знают лишь Дьявол и Бог.

Песни о пришельцах с Севера

Агашская песня.

По морю бурному приходят
К нам корабли заморских стран,
Для смелых бурный океан
Как будто торная дорога.
Но не купцов сейчас принес
Разбушевавшийся норд-ост.

К брегам опаснейшим пристали,
Ничуть проклятий не боясь,
Царьки всех варваров, бесясь,
От них с позором побежали.
Зато агашских-то людей
Спасли от варваров-чертей.

Достойных воинов желает
Приветить наш великий царь,
Когда воитель — не бунтарь,
Его всегда он возвышает.
Наш царь, поставить чтоб князей,
Берет двенадцать сыновей.

Ужасные предвидя войны,
Сам царь на главном корабле.
Стремится к проклятой земле,
Чтобы спасти людей достойных.
И наш агашский славный флот
На помощь им стремглав идет.

Но принял пришелец владыку как равного.
И принцы все хором вскричали: «Позор!
Теперь невозможен у нас договор:
Не можем простить унижения главного»
Вдруг вышел наследник царя северян,
Весь праведным гневом на них обуян.

«Нарушили право и благопристойность!
В обычае древнем увидели ложь:
Ведь знатен безмерно наш северный вождь»
Слетели двенадцать голов недостойных,
А северный принц пред владыкой упал
И голову во искупленье отдал.

Но грозно ответил владыка наш мудрый:
«О царь и потомок полночных владык!
Бедою мы все не искупим беды.
Отважен твой сын. Вежлив. Благорассуден.
Мне нужен наследник. Отдай львенка мне,
Он будет единственной данью стране.

Он станет наследником славным для нас,
Теперь и ты сам для меня младший брат,
Не будет меж нас и народов разлад.
Устроим мы праздник великий сейчас:
Тебя титулую великим царем,
Мы вместе историю перевернем.

Ты будешь всегда мне союзником верным,
Империю Юга наш сын воскресит:
Он смел, и умен, выше всех родовит.
Очистим мы южную землю от скверны,
Всех варваров вместе с тобой подчиним,
Порядок в горах и степях водворим.»

А вот степная песня:

Редко встречали отважных людей
Родом из города, не из степей.

Вдруг из-за моря батыры приходят,
Земли проклятий, пустые, находят.

И, не боясь ни врагов, ни чертей
Их занимают, прогнав всех взашей.

Сами они невысоки, быстры,
В битвах кровавых отменно храбры.

Женщины славны небесной красой,
Очарованием, страстной душой.

Сильных мужчин они взглядом сражают,
Слабых же духом себе подчиняют.

Вождь их правителем мудрым слывет:
Воинов на курултай соберет,

Люди свободно ему говорят
Где все в порядке, а где — недогляд.

Храбрых и умных нойонов поставит,
На рубежи на защиту отправит.

Благословившися пред алтарем,
Воины мудрого ставят царем.

Царь, что великим себя называл,
Их всех себе подчинить пожелал.

Шлет он к пришельцам несметное войско
Семь сыновей возглавляют то войско.

Каждый из них — великан-богатырь,
Женщин заморских желает в ясырь.

Вышел навстречу им сын мудреца,
Царь засмеялся, увидев юнца.

«Каждый прикончит тебя враз щелчком,
Лучше сдавайся, и будешь шутом.»

Не отвечает на ругань храбрец,
Всех семерых вызывает юнец.

И, не успел царь-спесивец моргнуть,
Головы их повергает на путь.

Царь поразился, он был восхищен:
«Ну а теперь я напомню закон.

Если ты выкупишь их головой,
Мир заключу с этой новой страной.»

Смело на плаху царевич идет,
Плачет отец, плачет целый народ.

И вдруг спесивец вождю говорит:
«Голову сына мне взять долг велит.

Если его ум и сердце отдашь,
Сына спасешь, и мне сына ты дашь.

Будет наследником славным моим,
Будет залогом бесценным твоим,

Дружбу навеки меж нами скрепит,
И нам Судьба побрататься велит.

Буду я слушать твой братский совет,
Будем друг друга спасать от всех бед.

В жены тебе я племянниц отдам,
Тех, чья завидна краса небесам.»

И обнялись два великих царя,
И облегченно вздохнула земля.

Бедствия все прекратятся на ней,
Ведь мудрый царь — благо для всех людей.