Бабочкой в поллитровой закрытой банке...

Неровным почерком на белой немой бумаге, как изломы крыльев летучей мыши, угловатыми силуэтами синей покатой крыши в кучу сбились мои иероглифы, знаки. Их всё равно никто не поймёт, никогда не услышит… Друзья недоперезнакомленные, дразняще открытые лишь наполовину – им лестью в глаза слаще, а правдой в спину – сами собой непонятые, от самих себя уставшие… Тени на стены моего мира отброшенные, хитросплетённые, кружевами крахмальными, затемнёнными, полуподвальными… Неприглашённые они рядом стоят, непрошенные… Окурки множат ночи мои фрагментарные, обрывки желаний, воспоминаний повести… И снова линчует брюзжанье старухи-совести сплетенья моих сомнений элементарных, не давая к ключу меня подвести… Оскалом клавишным рояль глядит исподлобья, он просит себе совсем немного, не больше чем Moderato… А после мне выключат дефибриллятор, оставив на сдачу несколько слов – на запястьях снежные хлопья…Швами наружу, опять навыворот, наизнанку, изгибом рельефным аорты разорванной сама с собой остаюсь… привычно исчерпанная, надломленная… бабочкой в поллитровой закрытой банке. Как обычно, немому листу одному лишь верная.
Это и есть мой утерянный ключ, наверное …