Одиссея купца Афанасия Никитина

Из Бильбао до Калькуты
Путь по карте в две минуты
Футы-нуты лапти гнуты!
Нам б хватило  двух недель.
Шёл Никитин голый, босый,
Наплевав на все вопросы,
По утрам сбивая росы
Чтоб закончить канитель.
Он тащился из Калуги
От болезней пали слуги.
Снял с коня набор подпруги
Но и эту бросил снасть.
И теперь он босый, голый
Бабы знают, он двуполый,
Его бёдра  - трюм гондолы
Всякий хочет в грех с ним впасть.
Человек как бы торговый.
Но последний сбыт целковый,
Воротник готов пеньковый,
Хоть взаправду удавись.
Но зовут его альковы
Губы женские лиловы
Целовать его готовы;
И любиться с ним  всю жизнь.
Но Никитин тем торгует,
Что блажит, а с блажи вдует.
В ящик золото пакует
Изумруды и яшму.
А индускам брызги с буя…
Боже правый! Аллилуя!
Дух по родине тоскует,
Вспоминая Колыму.
Спросит царь, где был транжира.
Жопа как кадушка жира
Что привёз кроме кефира?
Куда спрятал свой багаж?
Прописав плетей две сотни
В день как водится субботний
На костёр поставив протвинь
Превратил торговца в фарш.
Колыма ещё далёка.
Колыму не видит око.
А огонь сильнее рока
Дудари играют марш.
Бабы громко причитают.
А индуски вспоминают:
Кто ещё так с них снимает
Драгоценный такелаж.