Вот жизнь вокруг...

Вот жизнь вокруг,
в которой нет меня,
лишь прошлым, выжившим во времени,
с грядущим говорящим -
сердце дышит
в оправе крон,
связующих своим присутствием
былые,
сегодняшние,
завтрашние времена,
взор приглашающих ажурными кивками
в меняющий цвета и облачные очертанья -
небесный круг...

Я поделюсь с тобою правдой, друг,
возможно, волей Божьей ты её услышишь:
жизнь не меняет своей сути никогда,
людей заботы, хвори и кончины окружают
повсеместно,
меняются местами
радость и беда,
нет вечности у области телесной,
но интересно в ней -
нетленное ловить...

Так вот, мне некуда спешить -
я полон - счастием и горем
исполненных,
как морем кругосветным
Одиссей,
благословенных
волей свыше
дней,
и память цепкая моя
закалена до срока
сделки драхмовой с Хароном,
в свинцово-хладных
водах Леты,
я выживаю ею
в сохранении заветов
всех поэтов,
достойных в поколеньях
поклоненья -
живу гореньем
над стихотвореньем
и ничего другого,
по большому счёту,
мне не надо,
там в жизни, что бурлит-кипит,
всё то же происходит,
что со мной происходило
когда-то,
где-то...

Всех живущих ждёт могила -
я знаю это,
плоть стареет,
умирает,
но я ещё другое
знаю:
есть радость неземная
в облаках
и кронах,
в бессонных окнах,
шлющих мне приветы
через ночь,
и в оживлении
картин знакомых -
с волшебством
их умозрительных
перемещений
в пространстве времени -
под теменем,
приговорённым к тлению,
на том и держится
мой непричёсанный
гребёнкой формы
жёсткой
стих...

Как Ной с ковчегом,
сжился я с балконом -
аэродромом
реактивных строк
моих...

Метёт ли дворник -
ширк, да ширк,
кричат ли дети,
машина ли фырчит,
гудит
иль завывает -
прощенья попросив
у всех на свете
за неучастие
в мирских делах,
я, расправляя духа снасти,
кочую вдохновением
по временам и странам -
ямы воздушные
горбом судьбы
считая,
в них остужая страсти
жизни, что была,
что жгла,
добро таила
среди зла,
вела
лишь к умозрительным
вершинам
духовной жаждою
томящего Синая...

Возможно,
мог бы я ещё пожить
среди людей,
не над строкой -
над поисками новых приключений
душой сгорая,
в переделках бытовых
ветшая телом,
но мне хватает
пережитых,
препарированных
личным опытом
страстей...

Мне умозрительно
до многого есть дело,
но я обжил
небесную дорогу
над багажом
прожитых смело
лет -
пою о том, что (слава Богу!)
мне не надоело -
пою сквозной
нетленный свет,
проснувшийся во мне
в удушье близкого расстрела -
из камеры, негодной для побега,
я выпал навсегда
в воздушно-каменный рассвет
театра возмужавшей
и осуществлённой веры
в братство тех сердец,
в которых смерти
нет,
как нет её
в напеве кровных крон,
под горным ветерком
шумящих веще,
как нет её
в любой,
бессмертным духом
освящённой вещи -
я в каждом чистом поцелуе
растворён
и в криках радостных детей,
и в километрах,
всеми шинами
автомобильными
преодолённых,
и в жилах трудовых людей,
своими жилами
что помнят напряженье
троп горных,
залов тренировочных,
строительных площадок
и цехов чернорабочих,
и в облаках
я растворён,
что радовать меня
не перестали,
и в стихах -
в своих
и не в своих,
в которых - дали,
избавляющие
от земной печали
силой
с достоинством
преодолённых бед,
святое воинство со мною -
здесь на земле
небесный строй
над очевидною могилой
обозначающих примет,
из пепла
жизни
я построил
духа Трою,
что Фениксу сродни,
она красива,
как закат,
без коего не быть
заре,
не менее красивой -
я человек
счастливый,
Вселенная Великой Пустотой
поёт о счастье полном
под впадающей в напевов светлых волны,
моей надстрочной,
песенно-воскресной -
творческой рукой,
живую жизнь
везде благославляю,
нет зависти во мне
и нет корысти,
вот почему
так радуют,
головками кивающие листья,
мне мордочки их лисьи
улыбаются -
природа знает,
кто достоин вдохновенья,
что человека делает
творцом -
венцом Творенья...

Простите за такое
длинное стихотворенье -
порадую Вас,
так и быть,
его концом.