Святослав

Бой прошел, гнев истерся, выгорел,
И, победе нелегкой рад,
Приходил Святослав, сын Игоря,
Да с почетом во Царь, во Град.

“Дрались мы ото зла горячего,
Да помиримся как-нибудь, –
Молвил кесарь тепло и вкрадчиво,
Но неискренне все же чуть, -

Бог един, нас и вас карает,
Чтоб мы лбами на ваши лбы
Не ходили, ответит раем,
Все мы, все мы его рабы.

Вот суда да под флагом белым,
Войны копья кладут на брег”.
Святослав был простым, хоть смелым,
И ответил: “Ну ладно, грек,

Все равно во сраженьях, драках
Нам за Родину лечь костьми,
Но не в вашей земле, однако,
Ну а с вами заключим мир.

Бог единый, то правда, все же
Не согласен с тобой в одном:
Не рабы мы, мы дети Божьи,
Бог не кличет меня рабом”.

Порешили, и ярко-алым
Ранним вечером, душным пусть,
Святослав да с отрядом малым
Возвращался домой на Русь.

Ну а к кесарю волчьим бегом
Шли шпионы, лизали трон,
Лютым, гадливым печенегам
Выдал князя с дружиной он.

И напали они, раскосые,
Ночью из-за густой травы,
Не сказали они, как россы,
Перед боем “Иду на вы”,

Незаметно охрану сняли,
Тихий хрип, да короткий стон,
А потом Святослава взяли
Да обманом, да во полон.

Хан промолвил надрывно, грубо:
“Князю – гибель, теперь одно,
А из черепа сделай кубок,
Чтоб я пил из него вино”.

Тут и кесарь гадюкой вился,
Кубок в золоте, желт, красив,
Хан хлебнул, да и подавился,
Да так сильно, что еле жив,

И загнулся в кряхтенье, шуме,
Грек же, вытерев пот со лба,
Испугался и тоже умер,
Вот такая, видать, судьба.

Подлецам – лишь одна дорога,
Тем, кто в головы льет вином,
Кто тираном считает Бога,
Кто ребенка зовет рабом,

Их проколет, как острый скипетр,
Вереницею пик и слов
Голова, что врагами выпита,
Но полнее пустых голов.