Внутри бесконечно. Томас Транстрёмер

из цикла "Живым и мертвым"

Весна 1827. Белым парусом посмертной  маски
Бетховен уплывает навсегда.

Европы мельницы гоняют ветры крыльями.
Летят на север гуси дикие.

Здесь север. Здесь Стокгольм.
Плывут дворцы с лачугами.

Раскалывается на кусочки древесина под взглядами
бездельников у королевского камина.

Между вакциной и картофелем противоречий  нет.
Но дышат в городе с трудом колодцы.

Отходы на носилках, как паши на паланкинах,
плывут в ночи по Норребру.

Камни на булыжной мостовой лишь для того, чтоб господа глазели,
как шевелятся задницы мамзелей.

Невидимые весла гребут против течения,
плыть помогая островам.

По старому маршруту открывается движение:
апрель - май - мёдосочащийся июнь.

Еще не время для жары на островах,но двери
в деревнях открыты. Кроме одной.

Отсвечивают скалы с геологическим терпением.
Часы вылизывают  тишину, как змеи.

Возможно, это было и не так.
Семейная история об Эрике темна.

Он заколдован был. Прошла сквозь душу колдoвская пуля,
превратив её в калеку.

Однажды был он в городе, где встретился с неведомою силой.
Домой вернулся с раненой душой,с седою головой.

Теперь лежит недвижно на постели.
Орудия труда его в печали на стене.

Не спит и слышит, как шуршат ушами
друзья Луны - летающие мыши.

Силы убывают. Напрасно он пытается сопротивляться
окованному железом завтра.

Бог глубины вскричал из своей бездны:
"Освободи меня и сам освободись!"

Он был разбросан по частям, теперь собрался воедино.
Всё внешнее свернулось внутрь.

Подуло ветром  и  терновник стал цепляться
за ускользающее солнце.

Времена открылись и видит он калейдоскоп
мерцающих бедою лиц грядущих поколений.

Случайно встретил он мой взгляд,
в то время,когда я бродил
 
здесь,в Вашингтоне, среди  домов - столбов,
следящих друг за другом.

Белые творения в стиле "крематорий",
где нищие мечты  становятся золой.

Катился мягкий склон всё ниже,ниже
и превратился незаметно в бездну.


5.07.2011