Тишина

- Который час, поэт?
- Какая строчка!
- Возьми ее себе, пока никто не взял.
- Я не могу, я ведь только точка,
  И до меня лишь пустота из скал.
  На родине калек живу я, странник…
- И что?! Я там же обитаю по ночам!
- Но ты не знаешь, а я знаю: ранит,
  Такое знание рвет сердце пополам.
- Я реже сознаю, признаюсь,
  Но боль моя не меньше твоего.
  Я также плачем на страдания людские откликаюсь,
  И также впитываю ярость все равно.
- Ну что ж, тогда уж расскажу я сказку.
  Короткую, как наш с тобою век.
  Быть может, не найдешь ты в ней от слез отмазку,
  Зато узнаешь берега далеких рек…


ГЛАВА 1

Была страна иль королевство,
Но суть не важна нам совсем,
Ведь бегство – это все же бегство,
Им не спасти тепло систем.

Там был король, там все молчали,
Таков указ царя людей.
И выражение печали
На лицах было вечность дней.

И тишина – императрица,
Повсюду царствовала там.
Она нам пробовала сниться,
Но мы не поддавались снам.

В те времена мракомолчанья,
Я был монахом при дворе,
И данный сказ вел от отчаянья,
Сью летопись о той поре…

Не знал, что два десятилетья,
В деревне, что близ камня стен,
Рос паренек и звался Петя,
И все мечтал разрушить плен.

Все речи звук давно забыли,
Бумага лишь ловила мысль.
И к разговорам все остыли,
Как память птиц забыла высь.

Младенцы с роду не болтали,
И слов никто не мог сказать.
Лишь одни старцы вспоминали,
И то лишь пару букв да мать.

А Петя непонятно где учился,
И к двадцати своим годам
Заговорил, люд удивился,
Испугался! Испугался я и сам.

За слово - смерть здесь в королевстве,
За букву в слух тебя сожгут.
Петру сказали в лоб и честно:
Еще хоть слово сразу в суд.

Судов давно уж не вершили,
А для чего? – исход один.
Костер вспылает на вершине,
И в нем невинный будет вин.

Петр замолк, молва притихла.
Писем убавилось кругом.
Но это лишь на пользу стиху,
Обман, придуманный Петром.

Замыслил Петр большое дело,
Чтоб вслух неслись хотел слова!
Мечта его до сердца грела,
Но – ледяна была глава.

Пробрался в замок он сначала –
Слугою нанялся к царю.
Внимательность все отмечала,
Мечтательность ждала приют.

Нашла его уж скоро очень –
Влюбленность парня нагнала.
Принцессу встретил как-то ночью
Он у дворцового крыльца.

Приворожили ее очи,
И Петр чувства не тая,
Пусть был не ровный его почерк,
Признался: мол, люблю тебя.

Талант принцессы скромность был,
Притом молчала, как и все,
Не сразу был одобрен пыл,
Младого парня в темноте.

Пошли секунды, ночи, дни
Юного сердцестраданья.
Не унывал, смотрел на сны,
В которых он с принцессой тайно.

Дарил цветы, стихи и прозы,
Заботой, лаской окружал.
В один из дней сбылись все грезы:
Принцессу он поцеловал.

Он захотел быть только с нею,
Она хотела быть лишь с ним.
И их любовь была сильнее,
Чем гнев небес и холод льдин.

Одно лишь Петю удручало:
Любимой голос не слыхал,
Пусть тяжело будет начало,
Решил учить ее словам.

И ей про тайну рассказал он:
Что вслух давно он говорит,
Хочет, чтоб это нормой стало,
Не нарушало жизни ритм.

Она не долго удивлялась,
И согласилась, что он прав.
Что ей уже давно казалось:
Не выразить в бумаге нрав.

Не передать пером всех чувств,
Словами правда может тоже,
Но если сердцем ты не пуст,
То говорить сможешь и кожей.

Она училась очень быстро.
Немой уж не хотела быть,
И словно грязь на небе чистом
Сама в себе смогла отмыть.

И голосок ее чудесный
Прелестней птичек всех звучал,
И фразы лились словно песни,
И Петр нежно подпевал.

Прошел лишь год, они болтали
Вдали от глаз и лиц, людей,
И все по-прежнему мечтали,
Чтоб говорили вслух везде.

И революция настанет,
И будет праведным огонь,
Но хватит ли нам наших знаний,
Чтоб превратить кулак в ладонь?


ГЛАВА 2

Все чаще Петя думать стал,
Все чаще он решал пора уж.
С принцессой как-то танцевал
И предложил ей выйти замуж.

Она с улыбкой согласилась,
И радость радугой вокруг
Объятий их любви обвилась.
А по дворцу пошел уж слух.

Молчать и медлить им нельзя,
Ведь сплетни сильное теченье.
К тому же такова стезя,
Где ожиданье – там мученья.

И к королю пошли они
Поведать о своем решенье.
Сердца стучали словно дни,
Стучались в ночь за утешеньем.

Король суров на троне был.
Они , отдав записку, ждали.
А стража закрывала тыл –
И все зловеще так молчали.

Король спокойно прочитал
И приписал в записке строчки:
«Еще б слуге я дочь отдал!
Не быть такому – это точно!»

Петр конечно возразил,
Да, не сдержавшись, в голос полный
Принцесса поддержала пыл
Неистовый, как шторма волны.


Король заохал, стража тоже.
Слова не понятны, но вслух!
Да это как же, как же можно!
За это выпустим вам дух!

И началися переписки,
И тронный зал шуршаньем полн.
Говорить – это так низко!
Разговор – для слов притон!

«Схватить обоих и в темницу!» -
Король для стражи написал.
«Я ненавижу ваши лица!» -
В бумагу яростно кричал.

Петра с принцессой посадили,
Да в башни разные притом.
А Петр пел, за то и били.
За то и будут бить потом.

Принцесса плакала на взрыве:
«Печаль одна – моя судьба!
За что же нас ведь мы любили,
Ведь наша правильна борьба».

Увы, но в правильность стреляют,
А совесть отравить хотят.
А честность вешают и знают,
Если топить, то всех котят.

Неаккуратность бунт погубит.
Неосторожность всех предаст.
А справедливости не будет –
Это лишь грезы глупых масс.


ГЛАВА 3

У короля был верный друг,
Герой всех битв и всех сражений.
Главный стратег, способный в круг
Врагов собрать для пораженья.

Но лавры все лишь королю,
Вся слава, почести, награды.
А другу в за кулисье шлют:
«Спасибо, что помог, мы рады».

Устал, сей друг в тени томиться.
Задумал свергнуть короля.
Но чтобы этому случиться
Нужны дровишки для огня.

Огниво крепкое костру,
И кто не даст разбушеваться.
Но кто попрётся по мосту,
В момент, что может оборваться?

Но все ж нашелся удалец –
Петр с соседнего селенья.
Вслух говорит – какой наглец!
Да только нету в нем терпенья.


Такой и нужен для борьбы,
Для обновления закона.
Сбежать поможем из тюрьмы,
И он достанет нам корону.

Освободит дорогу к трону
И перстень власти нам подаст,
Потом услышим его стоны,
Когда распнем его на час.

И королевский друг Василий,
Как величал он сам себя,
Собрал друзей со всех массивов
И рассказал план дележа.

Друзья его все согласились
В нехитрый заговор вступить,
Уверенные в свой силе,
Забывшие, что жизнь лишь нить.

В условный день всех усыпили,
Кто охранял Петра в тюрьме.
И узника освободили
Без подозрения к себе.

Петру они все объяснили,
Что должен он собрать толпу
Среди простого люда, в мире
Где нет доверья потолку.

Но лишь с одним условицем
Принял герой наш предложенье,
Ведь как гласит пословица:
Где нечем двигать – нет движенья.

Условием была принцесса,
Но вы наверно догадались,
Ведь где любовь там много бесов,
Не жди, чтоб они поддались.

Ведь чувства теплые – еда,
Для грязных черных тварей этих.
А все сомнения вода –
Довольны бесы на диете.

Но Петр все давно решил,
Его бесята не пугают,
Он без любви так долго жил,
Теперь ее не отпускает.

И поскакал он ночью прочь
От городской стены молчанья,
С тяжелым чувством, что помочь
Ему способны только знанья.


ГЛАВА 4

Но не домой был путь Петра,
И не к родным в селе недальнем,
За горизонт вела тропа
Судьбы, возможно, что печальной.

Сквозь лес дремучий, ветки зла,
Сомнений в сердце обещаний,
Ведь клятвы все хоть иногда
Нарушить хочет страх прощаний.

Но Петр тверд в своих шагах,
Уверен он в своих мечтаньях.
Ни топь, ни пустошь не страшна,
Ни облегченный вздох отчаянья.

Он прискакал к скале одной,
Среди других что возвышалась.
Перед пещерой встал герой,
Стал ждать, а что еще осталось?

В пещере той ведь старец жил,
Он не желал гостей незваных,
Но Петю помнил и любил,
Как помнил своей жизни раны.

Годами сторонились старца.
Ходили мифы, что колдун.
Что он сажает людей в карцер
И забирает у них ум.

Бывало, любопытные заглянут
В пещеру старика в скале,
А после все безумны станут,
Болтают глупости во сне.

И вышел старец тихим шагом.
И глаз прищур скрывал в них мудрость.
Знал волшебство, но не был магом –
В душе его плясала юность.

Увидев, Петр улыбнулся:
«Признал ли ты, мудрец, меня?»
Старик ответил: «Я очнулся,
До возгорания огня.

Еще тогда, когда ты дерзко,
В мое жилище завернул,
Как ты травмировал мне сердце,
Сказав, что добрый я колдун.

И объяснил мне очень мудро,
Откуда доброта во мне:
Все злые бродят среди люда,
Лишь добрые сидят в норе.

Ты уж мальчишкой был смышленый,
И я хотел тебя учить.
Здесь у горы, на ее склонах
Ты, как и я, стал говорить.

И мысли вслух мы выражали
И вместе радовались им.
Закон царя мы нарушали,
Но пели песни, пели гимн!

И Родина нас поздравляла,
Хотя, как люд она нема.
Давай же, Петр, вот начало!
Учиться петь будет страна!

Не хочет Родина молчать,
Слов накопилось слишком много!
Мы ей поможем рассказать,
Освободим бедняжке горло!
Наполним землю голосами!
Перо с бумагой отдохнут!
Сожжем! Спалим молчанья знамя!
Язык избавим мы от пут!»

И до утра в пещере горной
Гутарили старик с Петром,
И не было вопросов спорных
Между реальностью и сном.

И обо всем Петр поведал,
И о любви  и о тюрьме,
И кем король сегодня предан,
Кто хочет власть всю взять себе.

И лишь к рассвету от пещеры
Начался их тернистый путь.
Блуждали в лабиринтах веры,
Но – они видели в них суть.


ГЛАВА 5

Пока свобода для Петра
Уже вновь стала ощутимой,
Принцесса плакала одна:
«Ну, где же где же мой любимый?»

В высокой башне на холме
Она томилась дни и ночи,
Лишь один холод в темноте
Уж больно дружен был с ней очень.

Но как-то к ней пришел король.
Писал: «Зачем же ты так дочка?
Ты выбрала плохую роль.
Слова прекрасны только в строчках.

Зачем решила говорить?
Зачем связалась со слугою?»
«Я как хочу – так буду жить!» -
Принцесса молвила с тоскою.

И королевские драконы
Пытались разум ей затмить.
И ржавым пламенем иконы
Старались душу отравить.

Но белым отблеском свободы
Были глаза заражены.
Больными стонами природы
Они давно возмущены.

Король пытался убедить
Ее в своих законных взглядах,
Но бесполезно что-то рыть
Там где давно уже все в ямах.

Побег Петра царя взбесил,
И он казнил охрану.
После стране всей объявил:
«Нанёс негожий Пётр нам рану».


Что за поимку беглеца
Положена награда,
И для красивого словца
Добавил: «Бейте гада!»

Принцессу он приговорил,
Как и подобных к пламени.
От своего решения пил
И лишался памяти.

Его ближайший друг хитрил
И расширял свой заговор.
Василий в настроенье был –
Событий оборот ведь радовал.

Он готовился смотреть
Как корона будет падать.
И как шакал, увидев смерть,
Готов был кинуться на падаль.

А Петр время не терял
По городам и селам.
Он всем крестьянам рассказал
О перспективах слова.

Что изъясняться будет проще,
Быстрее и понятней.
Ведь как писать напряжено ночью!
На ощупь что ли?! Вряд ли.

Но далеко не все хотели бы
Вслух говорить слова.
Вот, например, Евгений был
Кузнец – шальная голова.

Он таки по-своему
Все пытался гнуть:
«Коль написал со сбоями
То можно зачеркнуть.

А вот коль глупость скажешь,
Куда после бежать?
И как такую лажу,
Ты сможешь оправдать?»

Спокойно Петя отвечал
На всякие вопросы.
На этот тоже не смолчал
И ответил просто:

«Ведь чтобы что-то сделать
Прежде надо бы подумать,
А то, ведь выйдет дело,
Смешное до безумья.

А может, и обидное,
Получиться решение,
Ведь – не все нам видно
Без умозаключения.

И, друг мой, за словами
Следить бы постоянно,
Ведь строго между нами
Тяжело быть пьяным.

Слова ведь – отраженье
Прячущихся мыслей.
В зеркалах движения
Должны быть очень чисты.

Хотя, заметить должен, что
Бывает небо ясным.
И без слов понятно все,
И на душе так классно.

Но еще бывают ведь
Тяжелые мгновенья.
И огонь не хочет греть
Без сердцебиенья.

И писать всегда ведь проще,
А говорить сложнее.
И каждый разговорчив ночью,
И в темноте смелее.

Но лишь пройдя дорогу,
В рытвинах и ухабах
Хочется так много
Получить в награду.

Ведь заслужило храбростью
Сердце поцелуи,
И наполнен радостью
Бокал души в глазури».

И собрались все люди,
Желавшие свободу,
Свобода слова будет!
Пока она лишь стонет.


ГЛАВА 6

И к демонстрации людей
Готовил Петр со старцем.
И вышли все в один их дней,
«Свободу Слову, братцы!»

С плакатами: «Долой молчанье!»,
Мы обойдем все королевство.
Мы отворяем дверь в сознанье
Для языка, для глаз и сердца.

Да здравствуй речь! Мы снова вместе,
Успели уж забыть тебя,
Но не забыли мы о чести,
Нельзя ведь позабыть любя!

И люди шли огромной массой
К королю чтоб попросить:
«Мы лишь хотим, чтоб все классы
Могли бы в голос говорить».

А царь смотрел в окно с тревогой –
Толпа все больше, словно боль.
«Пора б уже нам звать подмогу» -
Сказал Василию король.

И друг лукаво улыбнулся:
«Подмога близко», - написал.
Король вздохнул и отвернулся.
Василий за спиною встал.
Достал он нож и замахнулся.
Вонзил клинок по рукоять.
Король упал и чувство пульса
Ушло навечно отдыхать.

И кровь сочилася из раны
Совсем немного, лишь чуть чуть.
И ничего не было странным:
Ни кровь, ни смерть, ни даже труп.

А за окном солдаты дрались
Василия и короля.
Люди стояли, удивлялись,
Не зная как вести себя.

Чем меньше люда, легче править.
Василий приказал стрелять
Во всех подряд, он будет грабить –
Корону будет примерять.

И началась простая бойня.
И смерть теперь была кругом.
Она шагала так спокойно.
Хотя могла и вызвать гром.

За что все гибли непонятно
Никому из тех, кто гиб.
История не скажет внятно.
Сон не расскажет, тот, кто спит.

Уж сев на трон, одев корону,
Василий предался мечтам.
Но в тронный зал и без поклона
Вошел старик всей ленты драм.

«Ну, ты и сволочь же Василий!
Ты ж другом звался королю!
Зачем убил, он был бессилен,
Давно уж ползал на краю».

Заговорил Василий громко,
Как научил отец давно.
Голос скрывал, таился тонко,
Чтоб не сожгли люди его.

И потому подался в бегство,
И навсегда покинул дом,
И вслух слова остались в детстве,
Ведь это запрещал закон.

И стал он бедных презирать.
По трупам другом стал царю.
И научился убивать.
И убивал – справлял нужду.

Василий гадом редким был
И сразу вытащил свой меч:
«Старик, я уж тебя забыл,
Но помогу снять тяжесть с плеч».

И молвил старец, превращая
Свой посох в острое копье:
«Ты ж сыном был мне, замечаешь?
Что совесть? Продал ты ее!»

«Всегда бесил меня ты, папа,
Своими нравами и честью,
Но я король! А ты лишь жаба,
Таким и канешь в неизвестность.

Тупой старик ты одичавший.
Всю жизнь ты в бедность обратил.
Ты изначально лист опавший.
Я ж – видишь, по-другому жил!»

Старик заплакал: «Что ж ты, Вася,
Ты ж юношей хорошим был?!»
«Уж лучше, батя убирайся,
Пока тебя не изрубил».

И старче понял: бесполезно,
Есть лишь один правильный путь –
Это копье. Схватил железо,
Готовясь во врага метнуть.

Василий же, мечом махая,
Кинулся, целясь в отца.
Старик отпрянул понимая:
Нет жизни вечной без конца.

И бились насмерть, словно звери.
Смеялась ненависть в углу,
И хлопали тупизмом двери, -
Извивалась мразь в дугу.

И ловок был хитрец в короне,
Но старца опытна рука.
И выбит меч – Василий стонет:
«Не убивай, пап, дурака!

Я жить хочу, я был глупцом!» -
Рыдал Василий на коленях.
Старик был мудр, но был отцом –
Бросил копье легким движением.

И тут же сын вскочил с ножом,
Что из-за пазухи он вынул,
Засохла кровь царя на нем,
Но новой крови надо сыну.

Вонзился нож в старое горло,
Где была мудрость ремеслом,
На струях красных так проворно
Теченьем душу унесло.

Упал старик, закрылись очи
И сын его захохотал:
«Ну нет прекрасней этой ночи!
Об этих трупах я мечтал!»

Но тут влетел весь в рваных ранах
Наша надежда, наш герой.
Петр всю вырубил охрану,
Пришел вступить в последний бой.

Увидел он: старик убитый,
А в горле нож вбит глубоко,
И алой кровью весь залитый,
А другу короля смешно.

И Петр бросился на гада.
Сошлись мечи в нелепый скрежет.
Кому бывает так досадно,
Мир во всем мире ухо режет?

Насмерть бьется воин каждый,
Если ж воином назвался.
Главно б не поддался жажде,
Чтобы не перестарался.

Сражались долго эти двое,
Один Василий отступал.
На подоконник вспрыгнул стоя,
Хоть покачнулся – не упал.

А за спиной окно – витраж,
А за окном кровопролитье.
И тут вдруг резко Петр наш
Ударил словно по наитью

В нос врага левою рукой.
Василий вылетел в окно,
Пробив его своей главою.
И звонко лопнуло стекло.

Упал на землю побежденный,
Сломав себе аж две ноги.
Что чувствует огонь сожженный?
Как радостны его враги?

Толпа увидела: в крови
Сжимает человек корону.
По головам хотел пойти,
Теперь ползти готов был к трону.

Стонал Василий, точно знал,
Что нужно еще больше знать.
Лишь потому в окно упал,
Что не умел совсем летать.

Не просто ведь сидеть на троне,
И нелегко с него ведь слезть.
И смерть под собственные стоны
Ждет тех, кто так не ценит честь.

А Петр даже не смотрел,
Как кто округу в кровь раскрасил.
Он лишь пошел – у трупа сел,
А люди запинали Васю.

Он старика накрыл плащом.
Глаза ему сомкнул ладонью.
Ведь часто мысли не причем.
И часто не причем короны.

И побежал к своей принцессе
Она его давно ждала,
Освободил ее от песни
В припеве, что была тюрьма.

Поцеловал и обнял страстно,
И на руках ее унес.
А люди утонули в пасти,
И души отдали под снос.
Покинули герои стены,
Ушли в леса сквозь степи снов.
А город захлебнулся в пене,
В ней бешенством кипела кровь.


ГЛАВА 7

К утру проснулись в небе птицы,
Страна – уже без короля,
И это поняли все лица,
Кто натворил делов вчера.

Теперь всем можно говорить
Вслух что угодно, что захочешь,
Но только как же дальше жить –
Без короля как-то не очень.

Уж слишком будет непривычно,
Каждый командовать начнет.
Поэтому, под пенье птичье
Вновь воспылал переворот.

Бились опять за ту ж корону,
За право скипетр держать.
Страну делили по закону,
Их все умеют сочинять.

А Петр с принцессой поженились
И жили счастливо в селе.
Открыли школу, там учили,
Ведь говорить хотели все.

Кто не умел, и кто умеет,
Неважно, что такое мысль.
Там где светло всегда стемнеет,
Главно увидеть в этом смысл.

И важно знать, что ближе к сердцу,
И кто роднее всех других.
Ценить особо тех, кто дверцу
Откроет в счастье для двоих.

А коль мечта есть – дай проснуться.
Мы все придем к чему-нибудь.
Переплетутся разум с чувством,
Тогда удастся нам вздохнуть.

Пускай маяк мечты нам светит.
И прижимается к щеке
Любовь, как летний теплый ветер.
И тяга есть к святой борьбе.

И есть друзья, они помогут
Преодолеть преграды зла.
И потихоньку, понемногу
Мы доберемся до тепла.

Монахом был я при дворе
В те времена мракомолчанья.
Докончил сказ о той поре,
Освободил себе сознанье.


ЭПИЛОГ


- Ну вот и всё тебе поведал,
  что хочешь знать ещё про свет?
- Ты мне ответ то так и не дал,
  Который час сейчас, поэт?
- Ты прав. И всё ж, какая строчка!
- Ответь, прошу, устал я ждать!
- Да, я поэт, я – одиночка.
  Я рад в устах людей встречать
  такие фразы - это редкость!
  Дай насладиться этой тайной.
- Не обойти круг тем же бегством,
  Придешь на берег изначальный.
- Ну что же, слушай, я скажу,
  устал, смыкаются уж очи.
- Я от вниманья весь дрожу…
- Вот мой ответ: сейчас час ночи…



    09-11.05,
Новосибирск




               


P.S. Спасибо Денису Воробьёву за первые три строчки.