Военные мотивы

Окровавленные стёкла и огонь вдохнувший город,
Убегают как придётся те, кто может, кто успеет,
И без ног на шёлк асфальта валится и стар и молод,
И откуда-то холодной, молчаливой смертью веет.
Обезумевшие кошки с обожжёнными хвостами
Вылезают из подвалов, как из дьявольского ада,
И один, взывая к богу и к уже убитой маме,
По земле ползёт котёнок зренье стративший от смрада.
И в глубинах светло-мутных обессмысленного взгляда
Замирает незаметно дом найти его надежда,
И навящиво идея: уползать отсюда надо! -
Вновь преследует котёнка, как и раньше, как и прежде.

Огнедышащие окна и стонающие древы,
А на небе нет ни тучки, словно вдруг ослепло небо,
Словно старое не видит, как уходит в ада чрево
Город, что был щедро вскормлен презаботливою Гебой.
Раздаются часто громы, то есть кажется что громы,
Чем-то кислым пахнет порох, что уж вымоченный в крови.
И играть бы мёртвым детям, но живым ещё и дома,
Окруженными заботой, и бескрайнею любовью.
Все, кто могут, убегают, на ходу теряя ноги,
Разрывают их на части беспощадные гранаты,
Поднимая руки к небу перед смертью кличут бога,
И застывшие в молитве на губах притихнут маты.

И ещё совсем зелёны, и с пушком на подбородке,
Как-то бережно сжимая в кулаке приклад винтовки,
Это дети междудворий, то герои-самородки,
Те, что вынуждены стали здесь стрелять, хоть так неловко.
И ещё совсем подростки, и ещё почти что дети!
В грудь пораненных гранатой под навес во мрак уносят,
Им в последнем издыханье слишком ярко солнце светит,
В боли сильном исступленье стонут и морфина просят.
В суматохе дикий хаос, жалко девочку-ребёнка,
Что протягивает ручки, голос в грохоте утонет,
Что в руках сжимает нежно вдруг ослепшего котёнка...
Город плачет, город молит, просит морфий... город стонет.

Апрель 2011