О том, как трудно

'что-то вставляло по вене
и весь гребанный мир
уместился на ладошке с родимым пятном
с пальцев снимаю все кольца
и с клавиш вытерев пыль
начинаю беспощадно выбивать минор'

это трудно. всегда трудно.
думать о том кто взял и не захотел,
кто не пришел.
кто когда-то тебе впаривал много тем,
как малолеткам в клубах беленький порошок.
кто сказал, что отдаст тебе сердце,
но так и не отдал,
кто не бывал в публичных домах,
но снимал дам.
и потом никто не поверит в твое:
" я ни разу не выпускала
сигаретный дым,
мам."
очень трудно, когда доходит
в первый раз, что твоя Москва -
чертовски гигантский город -
для тебя пуста.
и каждый ее сантиметр
и даже два -
кончик лезвия твоего ножа.
маленькая ячейка твоей памяти
прямо как в банке
многое сохранит.
каждое утро ты встаешь
и будто проехались на танке
по всем конечностям. так болит.
и особенно кровь по венам
будто состарилась и теперь
при хотьбе
болевыми рецепторами скрипит.
это трудно. пытаться заставить себя забывать,
ощущать всю беспомощность этого дела
как вычеркнуть школу.
и хотелось бы его не потерять.
и убить хотелось бы, изуродовав тело.
наш 'нежный омут'*
больше не трогает, не цепляет
и это, когда мы вместе
приводит к радости обоюдной.
захочу ли я просыпаться завтра?
никто не знает
любить всегда чертовски /до ужаса 
трудно.


*Триада - 'нежный омут'