июнь 2011

До полудня черту миновала,
город бросила, виден залив.
Каждый шаг не спеша проживала.
Только глупый с утра тороплив.
За павлиньим пером пароходы.
Дым от кромки береговой.
Я просила у ветра свободы,
и не помню теперь – от кого.

Что ещё?.. Ничего. Извините.
Не хотите ревнивой и злой –
забывайте меня, не любите,
посыпайте землёй и золой.
Всё записано тонко и гневно.
Дни болезненны, ночи длинны.
Дай мне мудрости первой, Минерва.
Не войны.


***


Что же так пылает и жжёт,
что названья нет.
Слов на ветер пустой перевод,
бесполезный свет.

Огненной воды, не дыша,
Флегетона белого лишь глоток.
Не болит у того, у кого душа –
с ноготок.


***


Что вы знаете, местные небожители,
что вы видели в голубой пелене?
Гавриила-архангела в белом кителе?
Серебристую чайку на валуне?..

Я пришла задыхаться, легко печалиться,
молча плакать, подслушивать у воды
бесконечные разговоры чаячьи,
различать полустёршиеся следы.

Вам волна лепетала уже, наверное,
непонятное обо мне, и пусть.
Это воздух предчувствия, суеверное
время, персидской сирени дымящий куст.

Я же видела в радужных одеяниях
небо утром, видела темноту
так, что больно теперь от любви сияния,
так, что страшно теперь пересечь черту.

Век разреженный, точно воздух. Разве им
полной грудью можно дышать, когда
мы стоим напротив – такие разные,
как огонь сжирающий и вода.

Между мной и миром полоска отмели.
Бросить камень – и подтвердить, вина
в том, что счастье, завидуя, разом отняли,
списку чёрному вверили имена.

Ой, волна, волна ты моя высокая,
будь легка и ласкова, до меня
снизойди, холодная и глубокая,
от чужого спаси огня.


***


Деревьев поступь. Ветер груб.
По небу туч табун – клубами.
То серый бок, то чёрный круп,
то волны с пыльными губами.

Не дышится легко огню –
всё задувает – не укроешь.
Не говорится вслух: одну
любил, не разлюбил её лишь.

Мой собеседник полон зла.
Он умер и ушёл под землю,
пока слеза к губам ползла,
пока внутри кипело зелье.

И я любила так, что не
забыть черты – горите ясно
и освещайте угол мне,
когда всё прочее погасло.

Кровоточивая звезда,
мак осыпается, сгорая,
а ты – нигде и никогда,
как будто жизнь дана вторая,

как будто смерть изъяли из
твоих кристально чистых клеток,
и ночью через ужас веток
ты безмятежно смотришь вниз.


***


Спасибо всем, кто поддержал, кто волновался и переживал за меня.
И что читаете - возвращаетесь всегда - тоже спасибо!
Для меня это очень важно.