Угнетение

Разбей душу над городом.
            Барабан звонких брызг.
    Зачем-то разбей душу над городом.
Всё равно не услышат, хоть и будет громко.
Когда разобьёшь, вспомни - зачем, и ощути страх - ведь просто так.
Никакой пользы.
Внутри были всего лишь грани, но, расколов основу, падают вниз, к семье, переливаясь. Один цвет - но тысячи оттенков.
"Просто так" искрится в ночном небе и радуется, как вечный ребёнок.
"Просто так" нарисованы сотни картин художником, до которого никому нет дела.
"Просто так" не дороже, чем "для великого дела". "Просто так" бесценно.
...И вот уже, должно быть, 2 часа. Приближается самое тёмное время суток, но об этом лишь известно; в городе этого не различить никогда. Но, пылая, огонь осколков касается края неба, и самое тёмное время помечено по-новому. Кто-то воскликнет: "У нас теперь в городе своё самое светлое время суток", но ты-то знаешь, что это не так.
А фейерверк продолжает гореть, и уже даже не жаль разбитой основы. Это вовсе не последняя стадия - когда боль становится в радость.
Он сияет, потому что его жжёт темнота; грязная темнота великого болота Богов производства. Пускай она будет, без неё не существует по-настоящему ярких салютов. Закон парадокса.
Наступит рассвет, и цветные осколки растворятся. Последний отсвет отзовётся в чьих-то окнах, и исчезнет. До сумеречной поры, когда вонь великого болота не усилится снова. А пока вздымается солнце, боль утихает, боль рассеивается вольным пеплом на все четыре стороны.
До тех пор, пока не скопится в центре снова. Дитя производства, жертва производства, ненависть производства...