Читая Белое на чёрном

Боюсь лифтов, боюсь углов,
Ужасен скрип худых полов.
Призор весьма обременяет.
И утро, что мочой воняет.

Читая «Белое на чёрном»
Не верил – Пишет здесь, о чём он?
Не мог быть плох социализм!
– Читаю, это ж вандализм
По отношенью к инвалиду.
Прощаю автору обиду,
На СССР, на строй, на быт
И потому, что не забыт
Рубен Всевышним – Ад, а выжил
На зло, всем тем чинам бесстыжим.
А впрочем, люди не причём,
Их строй обрёк стать палачом.

Боясь лифтов, углов предвзято,
Живу в системе, в ней когда-то
Рубен Гальего выжить смог.
– Быть может мне поможет Бог?

Живя в Мадриде, Рубен Давид Гонсалес Гальего пишет по-русски. И не только и не столько потому, что, внук видного испанского коммуниста, он провел детство в Советском Союзе. По его мнению, только «великий и могучий» может адекватно передать то, что творилось в детских домах для инвалидов СССР. Описанию этого ужаса и посвящен его блистательный литературный дебют – автобиографический роман в рассказах «Белое на черном», ставший сенсацией уже в журнальной публикации.


Издатели завидуют тем, кто прочтет это впервые. Во-первых, книга очень веселая: автор как никто умеет находить смешное в страшном. Во-вторых, он сумел конвертировать личный опыт в подлинное искусство, если. Конечно, считать искусством то, что помогает жить.

Рубен Давид Гонсалес Гальего
Белое на чёрном