Мир дому нашему

х х х

Прикоснуться к предметам как будто впервые,
Прислониться к стене...
Всё, как прежде... А окна зеркально кривые –
Это так, при луне.

Это  лёгкая слабость, как после болезни,
И развязка узла.
Не прошла (да и разве здоровье полезней?),
Но в бумагу ушла.

Я сегодня с тобой, как недавно когда-то.
(Поддержи – упаду).
Знаешь, наша планета и вправду поката
И прохладно в саду.

Ты устал. Ты прости – не заметила сразу,
Не подняв головы,
Эту складку... И круг почерневший у глаза –
От моей синевы...

Симпатическим знаком помечены сроки
Сотрясений в судьбе.
Ты прости, что к тебе обращённые строки
Всё равно – не тебе.

Ты прости, что меняю пуховое ложе
На мираж тополей.
Я всегда выбираю того, кто моложе:
Безнадёжно светлей...

А за то не прошу,что в тебя почему-то,
Обессилев уткнусь. –
Я же знаю, какая счастливая мука
Заговаривать грусть.

Знаю: наша работа в любом содержаньи,
Как её ни зови –
(Ведь не зря добровольно идём в каторжане) –
Тоже форма любви.

Ты прости, но дрожат не сгибаясь колени
Вдоль стволов и колонн.
В мире птицы двухкрылы, двуроги олени
И двулик Аполлон...


х х х

Мир дому нашему. Не улетел.
Окаменела птица на фронтоне –
Энергия в споткнувшемся фотоне,
Воробышек, что звёздами вспотел.
Приблизиться...
      Отпрянуть...
     Замереть...
Передышать торжественность момента
И холод именного инструмента
Настроить на открытие...

Любимый!
(Звучит – как здравствуй. Тайна языка,
Семантика ночных землетресений),
Скажи, зачем в постели облака
И плащ – в следах стилистики осенней?
Зачем вопрос, в котором есть ответ,
И оправданье, и тоска матроса
На берегу; и отсвет, и просвет,
И свет угроз; и вовсе нет вопроса...
Послушно заплетается язык,
Когда владеешь им, а не собою,
Вернее, он – тобою...
   Не изыск,
А узелок, завязанный судьбою,
На память? Нет. В дорогу. Но при чём
Дорога, если дорого дыханье
И у плеча, и над, и за плечом?
(Ищу предлога...)
       Всё-таки духами
Вовек не утолиться алкашу.
(Какие неуютные словечки).
Но, слава Богу, всё-таки дышу
Тобой, с тобой, в тебя...
      В стеклянной свечке
Оранжевеет скобка. Наш огонь
Оставим в скобках, скроем абажуром.
Война и мир. Кентавр. Лаокоон.
И при чужих безумствах перекурим,
И при своих наличных проживём.
Да что-то не рифмуется...
          Мечеть
Осенней кроны скашивает стёкла.
Не опасайся: крашеное – блёкло.
Аллах ей в помощь...
    Ныне или впредь
Не поклонюсь религии чужой.
Но от своей, увы, не отрекаюсь,
Не каюсь, замираньем откликаюсь
На телефонный колокол в прихожей...

Да что же получается опять,
Верней, не получается, любимый!
Скажи, какой протест неистребимый
Мне руки выворачивает всп\ять,
И строки вслед – немыслимый подтекст...

И почему так медленно и грустно
Выходит на бумагу всё, что устно –
Так празднично?
      (Как проводы невест:
Свались с луны – склонишься невпопад
Не с поздравленьем – в соболезнованьи
К рукам остолбеневших на диване
Родителей Офелии...)
    Обряд
Наскучил? (Счётчик Фрейда, упаси!)
Дотронься лишь – и молнии вдоль тела,
Античный тир...

Да я б к тебе летела,
Когда б не он, а ты – на небеси...

Как примирить мне вас, вернее, как
Поссорить, разлучить, чтоб различала,
Свести концы с концами, нет, начала:
Крыло и руку – дважды свет и мрак?
Двойная щедрость скаредной судьбы,
Где что любовь – страстишка пригодится...
Комплект любви, гармония кондиций...
Благодарить бы, а не на дыбы, -
Как за конструктор – детство:

     Чертежи,
Космически блестящие детали...
Надменное изящество в металле
Люблю – полюбоваться.
       Но скажи,
Как трепет созерцанья совместить
С вторжением отвёртки? И в поэме
Живой, как жизнь, смонтировать по схеме
Два образа мятущихся? Смостить
Крыло и руку, чтобы расчленить
В тот звёздный час, когда мосты разводят...

И две любви – две полных чаши бродят.
И не свести в невидимую нить,
Как не взойти созвездию Весов
Моим охранным знаком Зодиака...
...Затих у ног лохматый забияка –
Счастливчик, не терзающий висок
Раздумьем о природе колбасы,
Поскольку через голову как через
Начальство – ухо переходит в челюсть
Так совершенно, будто для красы...

Спи, сукин сын. Мой пёсик. Мой психей...
(Комфорт ковра и поза эмбриона).
Да не стрясётся гром во время оно
Ни за окном, ни в кухне, ни в стихе.
Мир дому нашему. И миру – не содом.
И сон собачке – непокобелимый...
И бог с пером...
   Но я же не о том
Тебя спросить надеялась, любимый,
Верней, сказать хотела.
       Рассвело...
Хоть вон из тела – мира не нарушу!

Скажи, зачем же тело лезет в душу?
Одной души касается крыло!

Вдвойне любимый: любящий, ответь
Губами, выпивающими губы
До пустоты, до солнечного куба...

Приблизиться...
  Отпрянуть...
        Замереть...
Передышать в сторонку как в гостях,
Как на гвоздях...
     Раскрыл твоих объятий –
И тени рук его...
О, крест распятий!
О, мельница!
О, снег на лопастях!


х х х

Действительности нет.
В действительности нет
Ни дома, ни страны, ни ветки – воплотиться.
Попробуй докажи,
Что сплетня– не сонет,
Что город – не село,
И дерево – не птица.
Что свиньи – лебедей грязнее, и дубы
Глупей березняка,
И воздух – не Везувий.
Что вымысел души – не замысел судьбы,
И промысел ума– не умысел бездумья.
Что мы ещё живём – не умерли уже,
Что мы уже народ – не массовый зародыш:
Не живчики Того, кто в синем этаже
Боится, что пожнёшь не меньше, чем заронишь...
Скрывается от всех – как не было его...
Отечество людей – приютское сиротство.
И прочерком в графе «отцовство  и родство»,
Тушуясь , горизонт натянуто смеётся...
Мы – выкидыш земли.
Нас не было и нет.
И в горле – первый ком
Из тех, что грянут сверху,
Как ливень в медный таз.
Как яблоки «ранет»,
Отбойный молоток
По гвоздику и веку.
Сплотиться в бутерброд?
Сплатиться по рублю?
Слезами поливать плоды воображенья?
Любимого – о, нет – любовь свою люблю:
Иллюзию, звезду...
И свет её,
И жженье...



        х х х

Проучить бы вас обоих
Ни за что:
Притулиться на обоях
Как пальто.

Под хмельком когда-то кто-то
(Если был)
Торопился на работу –
Позабыл.

Поженить бы вас, любимых,
Не виня –
И живите оба мимо,
Близ меня.

Кто – над сыном, кто - над строчкой
Сентябрю.
Вы сойдётесь, я вам точно
Говорю.

Пейте чай, шурша печеньем
И шу-шу.
Я пустая, я ничейная
Вишу.

Не завишу, не завешу
Свет в окне.
Станет холодно – согреетесь
Во мне...


х х х

Который час?
          Который сон?
         Который
День сотворенья?
    Маки или флаги?
Не всё ль равно ослушнице конторской
В монастыре светающей бумаги...
 Мирских часов порука круговая –
За дверью в мир, что звёздами оббита:
По кругу ходят радость часовая
И вслед за ней минутная обида.
Который час?
         Наверное, счастливый.
Который сон?
         Не считаннный, но сладкий...
Ветвится бра и видится оливой,
И холодеют
      ситцевые
        складки...


х х х

1.
И вот о чём подумала я вдруг:
Как богачу – процентные монеты
Мы отдаём и звонкие сонеты
Тому, кто солнце выхватил из рук,
Кто сон похитил.
А бессменный друг
Всё обживает грустную планету
В системе «Одиночество». И звук
Не долетит. И не пробиться свету.
И не сиять кольцу из тёплых рук
Вокруг его цыплячьей тонкой шеи.
Из джемпера – травинкой из траншеи –
Торчит и озирается вокруг...

2.
Стоит и озирается вокруг
На перекрёстке Среднего проспекта
И линии Судьбы. И нет просвета.
Вот шага всхлип... Воробышка испуг...
На лбу – тропинки пройденных наук,
Что как-никак особенная мета
В пустынный век невстреч и и неразлук,
Сказала бы поэт, но нет поэта,
(А мы – всего лишь вешалки для брюк...)
Ужели так намаялась уже я,
Что всех браню? Да полно, вот он, друг –
Живой росток из каменной траншеи.

3.
Ау!.. А улиц каменны траншеи.
И что с того, что рядом визг и стук,
Коль головой покачивает друг
На стебельке смешно торчащей шеи.
Мы отошли давно от первых вьюг,
В которых, от волненья хорошея,
Наощупь шли. И вытянутых рук
Дистанция страшила. И свежее
Казался мне античный острый лук,
Чем рыночный. Увы, из горьких мук
Я помню только пуговку у шеи.

4.
Кольнула только пуговка у шеи,
Но остро – будто звёздочка. На юг
Спасались все, кто может. Не утюг.
И не листок, смеющийся рыжея,
Верней, желтея, сморщившись, и вдруг
Срываясь вслед  прошедшему. Уже я
Не коренную разницу разлук,
Верхушечную – рвенье и сожженье
Почти постигла. Нет, не под каблук
Упал, а в землю. Долгое круженье –
Прощанье, взгляд, а вовсе не испуг.
Петлёю мёртвой, хватит, пленный друг,
Не полюбуюсь. Пуговка у шеи...


х х х

Сонет вам, нелюбиимые! Венками
Я не украшу ваши изголовья.
Не потому, что принято веками
Склоняться лишь над собственной любовью.
Что ни плети, не лавровый – терновый.
Венок – петля, двуличная монета:
Воздать себе (не выход, и не новый)
И уязвить виновника сонета.
Поклон вам, нелюбимые, – за то, что
Мне обо мне напоминает почта
И не смолкает чёрный аппарат...
Зияет ночь. Сияет поднебесье.
И чувство, всё же чувство равновесья –
Не просто окупаемость затрат.


х х х

Парады героев
В запутаннной повести «Жизнь»...
Шеренги утроив,
Суда и смешка удержись.

Истец – позабытый,
Ответчик – забывший меня,
Мы святы и квиты,
И все мы друг другу – родня.

Пусть кто-то – кого-то,
А кто-то - совсем не того,
Дверная зевота,
Пожалуй, печальней всего.

Раскрылая книга -
И муха на скрепке страниц...
Продления мига
У Бога вымаливать ниц,

Во имя свободы –
Не завтрашней, той, что внутри,
Где пиво и воды,
И сполохи певчей зари.

Фото Алексея Кузнецова