куриные дети

     Большая картонная коробка, которую незнакомый дядька  принёс к нам во двор, пахла летом и деревенским погребом, куда бабушка спускалась за яйцами и маслом,плавающим в воде,а потом разрешала нам с сестрёнкой осторожно очищать нежную яичную скорлупу от приклеенных к ней беленьких пёрышек. 
       А сейчас,заглянув в коробку,я увидела такое необыкновенное чудо, что даже откушенный кусок хлеба с маслом и сахарным песком прекратил пережёвываться, и всё моё "вау-восхищение" вырвалось наружу через ноздри вместе с соплями и хрипящим звуком.
      В картонном доме пищали толкались и заваливались на бок живые желтенькие комочки  – куриные дети.
      Соседская малышня  крикливо выражала свой восторг.
      Дядька сказал: 
      – Разбирайте, ребятки, по рублю за штуку.
      Детвора рассыпалась по домам.
      Моя мама сидела на диване с двухлетней сестричкой на руках.  Коричневый ботинок на ноге у малышки  дрыгался  вперед и назад,  размахивая  болтающимися шнурками. А второй, уже изрядно  облизанный и мокрый от слюны, отдыхал на   подушке.
       – Мамуль! – сказала я, почти справившись с бутербродом, – там во дворе  один дядька куриных детей продаёт по рублю. Я тоже хочу купить одного.
      Мама нахмурила красивые брови:
      – Что за дети? Цыплята? Нет, нет. Ни к чему тебе это. Лучше, вымой руки и садись за пианино.
      – Но, ма-а-ам, они такие хорошенькие. Дай мне рубль.Пожа-а-а луйста!
      – Я сказала, нет! Ещё пять минут погуляй, и - домой!
       Упрашивать было бесполезно.Ни с чем,я поплелась во двор.
       А там... шумела детвора. Все хвастались своими новыми питомцами, копошащимися в корзинках, коробках от обуви и в старых сумках, выклянченных у мам и бабушек.
      Дядька ещё не ушёл. В коробке  остался один цыплёнок, галдящий  громче остальных и настойчиво предлагающий  себя новому приёмному  родителю, то есть мне. Сломя голову, я понеслась обратно домой.  И мама, и сестра, и ботинок,  ещё оставались на диване.   
      – Т-т-там  в-во дворе.......
      Ком в горле мешал говорить. Углы губ подёргивались, а внутри меня сидело что-то холодное и скользкое, издевательски  шипевшее: " Не получишь. Зря стараешься. Даже не пытайся".   
      – П-п-п-п... – И  тут ком, вдруг, выскочил  вместе с  рёвом и слезами.   
      – П-последний  ц-цыплёнок…
      Под потолком плавал какой-то липкий кефирный туман. Он спускался вниз и увлекал  маму с сестрой и представляемым рублём  всё дальше и дальше от меня. Как во сне...               
      Я очнулась от сильного удара ботинком по голове.         
      – А-а-а-ай! Бо-о-ольно!               
      Строгий мамин голос отчитывал сестру:
      – Ты, нехорошая девочка. Разве можно драться? Брось сейчас же ботинок. Ну-ну-ну!
      И тут же её тёплая, ласковая рука легла на мою побитую голову.
      – Не плачь, доченька. Я дам тебе рубль. Купи себе цыплёнка.   
      Всхлипывая,с рублём в вытянутой руке,я помчалась во двор.....               
      
      Стояла послеобеденная тишина. Все дети разбрелись по домам. Под забором валялась картонная коробка. Шишка на лбу болела. Почти кровью заработанный рубль, мне уже не на что было потратить.В голове пронеслось: "Один рубль - один цыплёнок. Одна шишка — один рубль". Вот такая арифметика! 
      Вернувшись  домой, я стала старше на одно уравнение.