Збигнев Херберт. Пан Когито у ложа умирающего друг

         Он тяжело дышал

        кризис должен был наступить ночью
        был полдень двенадцать часов
        Пан Когито покурить вышел 
        в коридор

        перед этим он поправил подушку
        и улыбнулся другу

        друг тяжело дышал

        на одеяле
        двигались
        его пальцы

        Пан Когито
        вернувшись
        друга уже не застал
        на этом месте лежало что-то другое
        с головой перекошенной
        и вытаращенными глазами
       
        нормальная суматоха -
        врач прибежал
        воткнул шприц
        который наполнился
        тёмной кровью

        Пан Когито
        подождал с минуту
        всматриваясь в то что осталось

        оно было пустым
        как мешок
        сжимаясь
        всё больше и больше
        сжатое невидимыми клещами
        иным раздавлено временем

        легче бы стало
        если бы
        окаменев
        он превратился в тяжелую равнодушную
        скульптуру из мрамора
       
        он лежал на узком мысУ
        уничтожения
        оторванный от ствола
        как брошенный кокон

        обед
        звенели тарелки
        в день Божьего Ангела
        ангелы не спускались с небес

        утешали упанишады:

        когда речь его
        входит в мысль
        мысль - в дыханье
        дыханье - в жар
        жар в верховное божество -
        и тогда уже невозможно
        познавать

        посему был он непознаваем
        и непроницаем
        с узелком из дерюжной тайны
        у врат долины