Когнитивный диссонанс...

Пустые устричные створки…

Плевать на раскалённую плиту,
пока в тени растёт из грунта грыжа,
и на постель распластывать не ту
в то время, как под крышами Парижа

скучает меднолонная Мадлен,
не зная как ей вырваться из плена
судьбы, что пеленает, как полено,
луною ослеплённый Гуинплен.

Какой тупик – всё так одновременно;
мне не успеть на алтарях колен
всех вянущих под временем Мадлен
пролить не кровь, но что-нибудь как пена,

и причаститься так вассально, ленно,
колено- и ланитопреклоненно,
луны и лона обоняя тлен,
следя, как на груди бунтует вена
моих Мадлен, спиною мнущих сено,
дымящихся, как утренняя Сена,
сочащихся удавленно в петле…

*
Их было два – один, второй и третий.
Они ушли в морскую глубину.
На берегу от них остались дети,
поцеловав любимую жену.

(Рената Муха).

И вот я ем кальмара в нежном кляре
и пряно думаю: “А вдруг он им знаком?”
А после, проскользнув тайком в солярий,
давлюсь чужим солёным моряком.

(Не Рената Муха).

*
Вот Ванечка – как-будто то ли счастлив,
но пялится весь вечер в телевизор;
тут что-то не стыкуется никак.
Вот Ирочка – весь гель на лёгком масле,
но с виду – мышьяковистый провизор,
на вкус – декохт из кофт и чеснока.

                Пока…

*

Приюту маменьки и Тишки,
взашей родному городишке…

                I.

Галлюцинаторным синдромом
я не охвачен. Ипподромом
не вовлечён. За отчим домом
смешались кашка и лопух.
Не составитель палиндромов –
я просто выплодок кондомов,
дитя парадов и паромов
в стране вампиров и копух.

                II.

Мне здесь не нравится ваще.
Хочу прибой на тротуаре
и чтоб сидела лошадь в баре
в простом, но замшевом плаще.

И бороздили тротуар
не плавники – скорлупки лодок,
и визги тормозных колодок
не проникали в этот бар.

А сверху дяденька тупой,
отродье чайки и гримасы,
слюну свою роняя в массы,
сновал отеческой стопой.

Скупой провинциальный град
(о, нет, не град, лишь городишко)
сипит, финансовой одышкой
плодит воришек казнокрад.

Сплетите водоросль в венок
и удавитесь к Новой Дате
на вяло скрипнувшей кровати
у Парасвати между ног.

Допей, лошадка, свежий сок
морковный, но не из моркови;
поставь копытце на порог,
опять, не выучив урок,
динь-донит колокол церковий.

И толстый батюшка – лошак,
ловчила и чревоугодник,
в миру – минетчик, модник, сводник,
игрок церковного куша,
привычно запахнул кушак.
Он верует – но не сегодня.

Снуют не рыбки между строк,
но брачных поручней ошибки,
и бродят скушные паршивки,
уныло отбывая срок.

Айда, лошадка, город мух
вот-вот охватит пламень пёстрый.
Мы где-нибудь с тобою сёстры
в стране вампиров и копух.

*
"… где хуже мыши
глодал петит родного словаря..."
Иосиф Бродский.

Я разгильдяй и не хочу иначе.
Я не могу просить у жизни сдачи,
нет у меня ни дачи, ни придачи,
но есть весёлый хвост и чуткий нос.
Хвостом спеша и носом чуть дыша,
лети душа – пуста и хороша.
Нет у церковной мыши ни гроша,
но с кем всю ночь беседует Христос.

*

Всё читать бы хорошие книги,
отщипнуть, не скупясь, от ковриги,
век не знать о налоговом иге
и беспечным сверчком стрекотать.
О мгновенно растаявшем миге
позабыть, как о съеденной фиге.
Где-то лязгают сталью квадриги,
мысль крадется в нощи, яко тать.

*

Вечная отличница.

IQ – всё мне мало –
уж умною стала;
но мама сказала:
“Ты лучше бы, Алла,
носки мне связала”.

*

“Kitty Hawk” husband’s lament...

Life is joke, Ahtamar, simply joke.
“Rose and oak...”, Ahtamar, as You spoke.
What a pity, Ahtamar, really pity.
I am married at the scar silly “Kitty...”

*

Уж эти мне тамбовски волки…

Считай ходы, маши платочком,
топчи по кочкам лапоточком;
восстанови всю жизнь по точкам,
дверной исследуя косяк;
калиток, притолок – без толку..,
пополнив памятную полку,
вдруг вздрогнешь – ты родня лишь волку –
собой назначенный босяк.

Тамбову без нужды ковбои –
здесь отправляют на убои –
шеренгой скорбной и кривою
без романтичной шелухи.
Все в несогласии с собою,
но, тешась пайкою рябою,
хлебнут, подстрижены скобою,
из рыбьих косточек ухи.

                Хи…

*
Небомореоблака…

Аяантилопаимпала
новтелочужоепопала
ивтелечужомяживу
очнувшисьсредикорабелов
постигнутьневсилахпробелов
плетууплетаятраву
яквамкаксплатформыупала
мелючтопопалонатело
какбудтовосненаяву

*

Союз мотни и трепотни
преуспевал в известной мере,
но надоел небесной сфере;
разверзлась сфера – пасть заткни;
и он заткнулся – ferrum в хере.

Ну, что ж ты, Саша – всё в карьере,
рыси;, галопе – ляг, уткни
башку в песок; аллюр смени
на мерный шаг – ведь и карьере

ослабить надобно супонь –
не то как раз протянешь ноги;
всяк всадник мыслит о дороге,
но о ночлеге грезит конь.

Ты раритет – но в равной мере
и рудимент – не патисо;нь –
всех пассеистских сонь не в сквере,
но в иррациональной вере –
икона, всадник, кнут и конь –

побереги себя, Проханов –
эмблема, лемма, по;трох ханов,
не очень-то Лаокоо;нь –
авось и вскинется посконь –
Упырь, Редедя, сон Труханов;
Ярило поднесёт огонь
и засвистит из всех духанов:
“Коль славен Росс, когда ладонь
он подстилает, аллеманов
приемля лепт за газ и вонь…”

*

Вот опять вопросики
прорубили просеки.
Быстро на полянку,
оборвав гулянку.

*

Происшествия…

Стекло, стекла, стеклом, стеклу…
Меж Кологривом и Сен-Клу
вопил культурный интервал
и право голоса сорвал.

*

Я не в духе. Пробка в ухе.

“Нивы сжаты, рощи голы…”
Все сограждане – монголы.
Не монголы, так татары
возле пунктов стеклотары.

*

Инструкция по эксплуатации.
У каждого человека есть кнопка.
Стамп.

Нажимая мне на кнопки,
не притрагивайтесь к попке,
концентрируйтесь в паху
у цилиндра на меху.

              Тьху…

*

Асклепиям, чтоб им…

У меня болит башка,
дайте, что ли, порошка.
Не такому порошку
усмирить мою башку.

*

Бог не дал от саркомы,
я сдох от попкорновой комы,
над ведёрком пустым
околев в балагане 3D.
Блудным девкам искомым
желая чумы и трахомы,
поднимая мосты,
отсекая их писк: “Не ****и!”

*
Сколько в мире бобиков
не дойдут до точки?
У меня для жлобиков
есть конец цепочки.


 Soundtrack: Ella Fitzgerald, Caravan.