МАЯК 2

На голой возвышенности безыменного, почти лишенного  растительности  острова,    стоял Маяк. Никто не помнил, когда, и зачем его поставили в этом диком, судами почти не посещаемом  месте. А Маяку и   дела  ни до кого не было... Светил себе денно и нощно... потому как Маяк, положено...
Большие суда и так  обходились  без его помощи, а маленькие не могли пристать к острову из за рифов, приливов и  непредсказуемых ветров...
Вот так и жил бы Маяк, ежели бы однажды, случайно, а может по воле вершителя, не прибило бы к его берегу маленькое суденышко...
Оно было такое беспомощное и хлипкое, что казалось вот - вот  разобьется о рифы, или опрокинется от встречно ветра на прибрежные скалы...
Маяк, поначалу молча наблюдавший за потугами лодчонки, вдруг  почему-то, (и сам бы не мог,  наверное,  объяснить,  почему), проникся состраданием к  жалкой посудине ...
«Ну что же ты, ведь я указываю тебе путь, неужели ты не видишь!»- казалось, кричал маяк! И что есть  мочи усилил  и без того яркий, уходящий в даль,  луч света...
Большие корабли, быть может,  наблюдали сполох маяка, но им не было до него никакого дела...
А маленькая лодка ничего не увидела,  она слишком близко подошла  к острову, ей мешали скалы. ...  Казалось, участь лодки определена, еще мгновение, другое, и суденышко, так и не причалив к берегу, разлетится в щепки о прибрежные скалы...
«Ну что же это я!»- подумал Маяк  и собрав всю свою силу повернул луч вниз, туда, где со стихией не на жизнь, а  насмерть  боролось  махонькое суденышко... В тот миг, когда лодка,  уже ни на что не надеясь,   уронила весла и  отпустила себя на волю Божью,  он, этот спасительный луч, указал ей путь в тихую  гавань...   
Солнечное утро застало суденышко в райской, защищенной от непогоды бухточке... Лодка резвилась,  носясь на всех парусах туда-сюда. ... Какое это было счастье... Ничто более не угрожало ей. ...
Маяк  тоже испытывал почти, что родственные чувства к этой пигалице, и внимательно  следил, чтобы  на радостях она не налетела на рифы  и не расшибла себе нос или корму. В любое врем суток он с родительской строгостью начал обучать лодочку всем премудростям морской жизни...
Шло время, и оба даже не заметили, как стали нужны и важны друг для друга...
Легкомысленная лодочка ни о чем не думала, её вполне устраивало пребывание  в тихой гавани. Она ничего не хотела менять в своей жизни...
Но мудрый Маяк рассудил иначе...
«Мы такие разные! Я Маяк, у меня есть мой остров, моя работа»... рассуждал он. ...  «Она легкомысленна и восторженна... сегодня резвится тут, завтра ей это может надоесть и  она подымет  паруса и  уплывет... а я опять останусь один...
И потом мне не хочется, чтобы  она так   и оставалась маленькой, несмышленой  лодочкой,  а,  став прекрасным белым парусником,  на всех парах  мчалась бы на встречу своей судьбе»...
Дождавшись прилива,  Маяк осуществил свой план и направил лодку в открытое море... Луч погас... Только лунный след на поверхности холодной и неприветливой  воды... Ничего не понимающая лодка  решила, .что Маяк шутит... и вот -  вот опять загорится долгожданный луч. ...
Но он так и не загорелся. ...
И маленькая лодочка все поняла... некоторое время она еще ждала и надеялась... потом подняла паруса и. и все еще оглядываясь назад.  поплыла  в даль...
Маяк с тоской смотрел на уплывающую лодочку... и хотя сердце его разрывалось от тоски и боли, он даже ради её безопасности не стал освещать ей путь... Высшая любовь, это когда отпускаешь....

 ***
Лодочка быть может и превратится когда-либо в прекрасный белый парусник, но никогда не забудет свой Маяк... ей всегда будет казаться, что он незримо светит ей  в спину, делая путь её безопасным... Ей очень бы этого хотелось...





 Там,  где  на   мхом покрытой  высоте,
 И кроме чаек, ничего живого ...
 Лишь плеск волны в кромешной темноте,
 И непрерывный вой,  от  ветра злого
 Стоял Маяк. Лучом ночь разрезая,
 Делил он небо ровно пополам.
 И, корабли от  рифов защищая,
 Луч возносил он к самым небесам!
 
 Был равнодушен он и беспристрастен,
 Привычный ритм, отлажен, без затей.
 Лишь клики чаек,  им он не подвластен,
 Как  впрочем, и  царькам, других  мастей!
 Казалось вечность то и неизменность,
 Все  как всегда, однако,  что же там?!
 Об рифы бьется не за жизнь, а насмерть,
 ЛодчОнка  жалкая, трещит по швам!

 И что то  душу тронуло в  граните,
 И захотел впервые он помочь…
 Направив луч, но по иной орбите,
 Отвел лодчОнку  он от рифов прочь!
 Он в гавань тихую завел приблудку...
 Пусть отдохнет тут ото  всех невзгод!
 «Не дам в обиду я свою  скорлупку»
 И указал лучом  на   тайный  грот…

 А утром солнцем бухта  вся  залита,
 И лодка носится  на парусах!
 Тревожно сердцу, хоть и из гранита…
 Терзает душу за скорлупку   страх!
 Стал обучать её морскому делу…
 Что можно делать,  а чего нельзя…
 Как носом надо заплывать в пещеру,
 Как рифы обходить едва скользя…

 Был строг предельно, и  считал так нужно!
 Учил всему тому, что надо знать!
 Ему  внимала   лодка простодушно,
 Из рук его не смея уплывать!
 Но время  шло…«То не моя орбита»…
 И тут задумался  всерьез Маяк…
 Да что же я… размяк, …  ведь из гранита,
 Она уйдет,  в душе наступит мрак.

 Опомнись,  ты  Маяк, и луч твой в море,
 А не  лодчонке  должен путь казать!
 В твоем  владенье   все,  и  ты в дозоре,
 Не за неё тебе  ответ держать!
 Сегодня тут ... а там, попутный ветер!
 Не  удержать  и  как же с нею быть?
 «Все решено!»…сказал, и  в тот же вечер,
 Из бухты вывел,  и … порвалась нить.

 Ах, до чего же больно и обидно,
 Она  надеялась,  и все ждала…
 Но … не судьба…и это  очевидно,
 Лишь крики чаек и  опять одна...
 А что Маяк?-…   лучом  он снова  водит,
 Путь освящая  дальним  кораблям!
 Лишь тайно, ночью в бухту луч заходит,
 Что ищет, ждет чего? – не знает сам…