Дано

Это раз, а на два ей подали бокал,
Чтобы та отнесла для того, у стены,
Он сегодня за утро немало взалкал
И под вечер конечно все будут пьяны.

Он не знает небес, ощущает он пол!
Это грязь, по которой шагает нога,
Вездесущий Восток был всегда пьян и гол,
Потому ему пьяность дымка дорога.

Не стригите его, он про вас сострижет
Ложь любую, поскольку лабильны мозги,
А поверишь ему, то он втрое солжёт
И спечёт вам с изъяном свои пироги.

Их не буду я есть, а собакам отдам,
Что оставил даршан, он доныне хранит
Чистый воздух души, горних трав фимиам.
Он под утро по склону любезно скользит.

А собаке, что слева, отдам шоколад,
Шоколад при себе очень важно хранить,
Аварийный запас сохраняет отряд,
Мне сейчас не к чему, завершается нить.

Вот сижу и гляжу, - вот они пацаны...
А когда-то я тоже был сам пацаном,
Пацаны, пацаны, вы не пейте, пьяны,
Те, что под вечер спят под тяжелым столом.

Как хотелось бы мне, чтобы дока сказал,
Мол, вся истина здесь, показав на вино,
Только тот, кто бокал в пьяный вечер держал,
Был неправ, да и вечер был очень давно.

Потому не для вас моя мудрость, кому
Нужно пса покормить и с ним рядом поесть,
Разлюбить и познать, и тюрьму, и суму,
Сохраняя души первозданную честь?

Я потом посмотрю на уже гордый склон,
Что повыше плечей и повыше голов,
Ниспадает зарёй первобытный закон,
Передача идёт без значения слов!

Всколыхнётся могила, в ней мудрость веков,
Сути истины, что далека от вина,
Там где пращуры спят, им не нужно венков,
Им бы выпить помочь своё время до дна.

И тогда горний флёр понесёт за лазурь,
Где небес лепота охладит кровь-вино,
Там, где солнце не-то, но глаза крепко щурь,
Обращаясь к судьбе, что сказала, - дано!

Сшонэ 280611