Странные сны

Агония лета

Есть иные места
за околицей хутора где-то,
там ни разу я не был,
поэтому совесть чиста:
я не брошу поста,
наблюдая агонию лета
на ветвящихся в небо,
объятых пожаром крестах.


Без риска

В моей зажигалке – искра,
В твоей – бултыхается газ.
Ребёнок родится без риска,
Немного похожий на нас.

Горячий, как искорка папы,
Опасный, как мамина суть,
Ребёнок родится сквозь клапан,
Забыв, чем обязан отцу.


Бездна

Нам снятся сны – без тины и огня,
Без нас самих и тех, кто вместе с нами
Сдирали краски с акварелей дня
Заточенными рашпилем ногтями.

Нам снится ночь – без берега и дна,
И мы плывём, цепляясь якорями,
Туда, где светит яркая луна,
Туда, где мы. И те, кто рядом с нами.


Блёстки

Мир рассыпался на блёстки,
ты ловила их губами
на осеннем перекрёстке
под чужими небесами
и – смеялась. Смех твой звонкий
многократным гулким эхом
ветер уносил в сторонку,
мне же было не до смеха…



Война

Пуля просвистела, мне попала в лоб,
я не удержался и упал в сугроб.
Конь остановился, поскакал назад,
глянул удивлённо в мёртвые глаза
и заплакал горько… Жалко скакуна.
Вот такая, сука, конная война.


Времена года

Мне сегодня приснилось лето,
Значит, завтра приснится осень:
Снова в небо из тесных клеток
Птицы выпорхнут, и не спросят.

Послезавтра зима приснится,
А за нею весна должна бы –
Счастлив тот, кому снятся птицы,
Даже если родился жабой.


Где-то там…

Были мы, или не были?
Время нас, или мы
Провели его в небыли
От сумы до тюрьмы?

Я скажу тебе: были мы,
Были, будем и есть –
С белоснежными крыльями,
Где-то там, но не здесь.



Глубина

выпей меня – до дна,
выешь меня – насквозь.
есть ли во мне глубина?
я одномерен, брось.

брось меня – улечу
к северным берегам
дымом в холодный чум,
снегом в лицо врага.


Голоса

Не пытайся падать головой назад:
Если ты не кошка – разобьёшь башку,
Будешь постоянно слышать голоса
И ещё какой-то непонятный шум.

Голоса прикажут: «Приоткрой окно
И чугунной птицей – прямо в небеса».
Это всё понятно и прекрасно, но
Не пытайся падать головой назад.


Графоман

мама, я графоман,
видишь, в моих глазах
мёртвых стихов туман,
хочется рассказать.

мама, не убивай,
выслушай, а потом
сразу отправишь в рай,
вместе с моим котом.


Гремлины

Мы – из другого времени:
Ты помнишь, горели факелы
И дико визжали гремлины,
А ты всё кричала: «На кол их!»

А я, от любви доверчивый,
На кол их сажал уверенно:
Раз любишь – ломаться нечего,
Нет счастья, когда есть гремлины.


Добежать до апреля

Добежать до апреля по скользкому льду очень просто,
Если когти остры, а в карманах тяжёлые гири.
Этот способ проверен, но он доведёт до погоста,
Потому как всё очень непросто в придуманном мире.


Знаки

Не жди весну, весны уже не будет –
Так говорят не только в новостях,
Так говорят морщинистые люди,
По просьбе птиц гадая на костях.

Так говорят космические знаки –
Я видел их, и постарел лицом.
Об этом воют по ночам собаки,
От ужаса забившись под крыльцо.


Иду на звезду

Ты – чужая звезда во вселенной бесхитростной лжи,
Ты – прохладный ручей в заметающих правду песках.
Я иду на звезду, птица-ночь надо мною кружит,
Её когти остры, а в глазах черепашья тоска.

Что мне крики её? Я иду на мерцающий свет,
Вижу берег ручья – мне осталось всего ничего…
Что-то лопнуло в небе и сбрызнуло кровью рассвет,
Птица-ночь умерла. А ручей вышел из берегов.


Кладбище невест

когда закончится игра
и остановятся часы,
снежинкой на семи ветрах
станцует джигу чей-то сын.

а чья-то дочь, узнав о том,
сорвав с груди нательный крест,
в тоске покинет отчий дом
бродить по кладбищу невест.


Когда-нибудь…

Когда-нибудь ты тоже прыгнешь в пропасть
и будешь падать бесконечно долго
сквозь снегопад, испытывая робость
и лёгкий кайф, распавшись на осколки
кривых зеркал, что отражали небо
и яркий свет из глубины колодца –
когда-нибудь всё превратится в небыль,
а пустота вдруг былью обернётся…


Красавица и Чудовище

Как-то раз пустило Чудовище
Ночевать к себе в дом красавицу.
Накормил, напоил – чего ещё?
Та не спит, лежит, улыбается.

Говорит ей: «Послушай, милая,
Ты чего не спишь-улыбаешься?
Может, ты меня, спящего, вилами
Изуродовать попытаешься?

Не надейся, моё сокровище,
Не усну я, и ты не мучайся…
Был красавцем я – стал чудовищем
От увечий, во сне полученных».


Кусок

Я вырвал из сердца кусок,
Бросил собаке – ешь.
Ляжем башкой на восток,
Солнце согреет плешь.

Морду воротишь? Что ж,
Дай-ка кусок назад –
Гнев мой, тоску и ложь,
Мне без тоски нельзя.


Ловить кота

Лови кота!.. Какой же ты солдат?
Кот вырвался из неумелых рук,
Как вспугнутый опоссумом вомбат,
Но мы продолжим странную игру.

Лови кота… Ну, что же ты стоишь?
Кот спрятался  под кухонным столом,
Как женщиной напуганная мышь,
Не пойманная пойманным котом.


Мечта

В непрочитанных стихах
Нет любви и нет печали,
Только буквы. И мечта –
Чтоб скорее прочитали.

Серебро поблекших слов
Вспыхнет золотом на солнце,
Кто-то скажет: «Повезло!»
И – от счастья рассмеётся…


Мы

Зима колючими руками
Покрыла реки хрупким льдом,
Закрыла небо облаками
И снегом постучалась в дом.

Мы спрятались – под одеялом,
А под холодной коркой льда
О камни билась и кричала
От боли чёрная вода.


На запах

Отключился и свет, и звук,
И наощупь дороги нет.
Я на запах пойду – а вдруг
В этот раз повезёт и мне?

Повезёт ли найти ту дверь,
Когда нет ни дорог, ни стен?
Я на запах пойду – как зверь,
Заблудившийся в пустоте.


Не больно

Я состарился и умер,
нет меня – и хорошо.
Я лежу в холодном чуме,
кто найдёт – случится шок:
старый дед лежит довольный,
почерневший и нагой...
Умереть совсем не больно,
нет тебя – и чёрт с тобой.


Ничья

давай отправимся на юг,
туда, где солнце горячей:
там нет друзей и нет подруг,
там ты ничья, и я – ничей.

захочешь, двинем на восток
своих коней: там шах и мат,
я не боюсь, но бог дорог
нас двинет пешками в закат.


Океаны

В эти дни темнеет рано.
Пусть тебе приснится лето,
голубые океаны
в искрах солнечного света.

Пусть тебе приснится небо –
с облаками, если хочешь.
Ну, а большего не требуй
от меня ты этой ночью.


Панический снег

Я проснулся, за окном – снег
и высокая, до неба, трава.
Очень страшно стало вдруг мне,
и я стал с себя одежду срывать,
словно листья: снежинок глаза
с вожделеньем следили за мной,
а трава – не росла назад,
наблюдая за этой игрой.


Под музыку

Когда поезд отбросит колёса,
Чтоб взлететь аэробусом ввысь,
У народа возникнут вопросы,
Для чего они в нём собрались.

Кто-то скажет: «Порвите билеты!
И играйте на дудках кадриль…»
Мчится поезд под музыку где-то
В безвоздушном пространстве Земли.


Поезд идей

Всё, что было, было не зря,
Но достали цветные сны.
Мчится поезд, как земснаряд,
Над простором речной волны.

Помнишь, милая, в той воде
Я стирал для тебя носки?
Мчится поезд твоих идей
Над рекою моей тоски.


Река

Мне снилась река без рыб,
воды, берегов и дна,
текущая где-то внутри –
такая она одна,
спокойная, словно дым,
струящийся к облакам…
Мне снилась река без воды,
нашей любви река.


Слухи

по улицам слухи бродили,
хватали случайных прохожих
и что-то им говорили
в их наглые сытые рожи.

а в их волосатые уши
шептали невнятное что-то:
любо-не любо, но слушай,
такая у слухов работа.


Смерть без радости

Упав на землю полутрупом,
В своих тревожных полуснах
Он счастлив был. Как это глупо!
Но смерть без радости пресна.

Открытый рот и взгляд потухший
Расскажут подошедшим нам:
Упав на землю полутушей,
Не верь тревожным полуснам.


Снег и вода

В моей голове – только снег и вода,
Но эта вода чиста.
Ты знаешь об этом – твоя звезда
В ней светит моим китам.

В моей голове – нет торосов из льда,
А только вода и снег.
Ты знаешь об этом – твоя звезда
В ней светит тебе и мне.


Странные сны

Карлик в моей голове стосковался по небу,
Видит тревожные, ясные звёздные сны.
Плачет, проснувшись, и тянется к корочке хлеба:
Корочки хлеба под утро особо вкусны.

А за рекой, в покосившемся проклятом доме,
Маленькой тенью на фоне взошедшей Луны
Плачет любимая – мир необъятно-огромен,
Карлик в моей голове видит странные сны.


Стороной

На границе радости и ночи
Кто-то очень страшный и больной,
До невинных девушек охочий,
Обошёл деревню стороной.

Нет его – и будто не бывало.
На границе горя и зари
Ты следы его поцеловала,
Ненароком бёдра оголив.


Страхи

Ты ушла в чужие сны
По дороге песни спетой,
Выключив фонарь Луны
Кнопкой хмурого рассвета.

Ты ушла по холодку
В окровавленной рубахе,
Взяв с собой мою тоску
И навязчивые страхи.


Тень

В одном из вагонов закрытого на ночь метро
Сидит человек – неподвижная чёрная тень:
Возможно, он умер, не выпив прописанный бром,
А, может быть, спит, и дышать ему попросту лень.

Когда он проснётся и сделает утренний вдох,
Закашляв мокротой в похмельную харю врача,
Услышит обидное: «Что же ты, сука, не сдох?»
И будет убит машинистом, пролившим свой чай.


Тоже работа

Ты знаешь, я выжил – об этом спешу сообщить,
Я буду к обеду. Погрей мне несъеденный ужин:
Котлеты с грибами, покрытые плёночкой щи –
Не бойся, родная, на фронте бывало похуже.

На фронте, бывало, осколком снесёт полбашки,
А ты, как дурак, всё бежишь на огонь пулемёта
Под крики «ура!», на колючке оставив кишки…
Ты знаешь, родная, война – это тоже работа.


Туз в рукаве

Когда весна сыграет джаз,
Из грязных тряпок февраля
Сошьют подгузники без страз
Для свергнутого короля.

Скребётся в двери месяц март,
За мартом гонится апрель
С колодой непобитых карт –
Туз в рукаве. Откройте дверь.


Чудеса

Всё осталось так, как было,
Но случились чудеса:
Там, где время нас любило,
Ярче стали небеса.

Мы стоим под облаками,
Широко разинув рты:
Кто последний? Я за вами
В мир искрящейся мечты.


Экспрессия

«Я не хочу тебя терять,
поэтому убью.
Ты просто дура, дрянь и ***дь,
но я тебя люблю.
Прости экспрессию мою,
прости меня за всё…» –
топтал в истерике змею
копытами козёл.


Шлак

В связи с отсутствием таланта
Я сочиняю просто так.
Мои стихи – не бриллианты,
А в мусор выброшенный шлак.

Но я стараюсь, и – о чудо! –
Мой шлак сверкнёт вдруг серебром.
Его выбрасывать не буду –
Зачем выбрасывать добро?

2011 г.