***

У каждого человека есть свои миры, в которых он существует, отгораживаясь от собственной реальности. И не важно, ребенок он, взрослый, или седой старец…у каждого есть свой мир, и не один. С каждым новым днем, мы приобретаем опыт, позволяющий строить нам все новые и новые фантасмагорические образы в своем сознании. Вы думаете я поведаю вам о таинственных потусторонних мирах? Вы глубоко ошибаетесь, история моя проста, и знакома многим не понаслышке, наверное, каждый испытывал что то подобное. Итак, мой первый мир….пианино.

Мир первый. Пианино

С самого детства я бежала от себя, боясь оглянуться. Меня постоянно преследовали страхи…я боялась всего: темноты, своего пьяного дяди и пьяного отца, психов матери, жестокости бабушки. Мне было порой так страшно, когда начинался скандал, что я, будучи далеко не ребенком доходягой, умудрялась прятаться в щель между стеной и пианино, можно сказать в пианино я выросла. Чувствуя древесный запах, и слыша бренчание струн, колыхавшихся от моего дрожания, я понимала, туту я под защитой.  Именно в пианино я порой пережидала долгие часы, когда мой опьяневший дядя гонялся за моей матерью и бабушкой. Этот подонок не различал никогда не сильных, ни слабых. Будучи огромным жлобом он гнушался работы, зато хорошо наседал на водку, которая губила его и без того гнилой мозг… что ж, в пианино я жила не долго, вскоре я перестала за него помещаться, но по ночам, когда мне снились кошмары, с участием дяди-алкаша я чувствовала запах дерева и слышала тихое бренчание струн…а потом просыпалась в поту. Так я просыпаюсь и по сей день. Согласитесь, довольно распространенная история. Ну чтож, из мира уютного крепкого пианино я перешла в другой мир, мир иллюзий.

Мир второй. Иллюзии
В детстве у меня была всего одна подруга, некая Анна, к которой я порой испытывала совсем не детский интерес, но об этом потом. Итак была она моей единственной подругой, во всех смыслах. Именно единственной ей я поставила огромный фингал под глазом…случайно. Все дело в том, что везла я ее на детской коляске, а Аня отталкивалась палкой от асфальта, ну помогала мне. Ну и видимо в один прекрасный момент палка попала в колесо, а потом Ане в глаз. Бедняга пару недель мотала отрицательно головой с сердитой мордашкой в окно на мой вопрос выйдет ли она. А под ее глазом красовлся синющий бланш.
Но вскоре она переехала, и я снова осталась одна.
Вечерами, лазая по крышам, я наблюдала из за кустов за играющими детьми в соседнем дворе. Мне было до боли обидно, и хотелось с ними, но я боялась подойти, да и бабушка, с ее характером тирана никуда не выпускала меня.
Единственное спасение для меня на то время были книги. 12 книг «Зачарованная серия» стояли в начищенном шкафу в доме моей тети. Их красивый переплет всегда манил меня, золотое теснение, красивые картинки. В них я жила не один год. Сказки, баллады…я мечтала. Я научилась мечтать, мой истерзанный скандалами мозг породил первую свою мечту. Ходя на крышу, я сидела в зарослях клена, представляя себя то эльфийкой, то загадочной феей.
Вечерами я забиралась на чердак дома с книгой в руках. Тогда никто меня не мог найти, там был мой маленький бункер. Порой меня посещали странные мысли, странные желания, но я не предавала значения им, я была ребенком, а желания были взрослые.
Так проходил год за годом: по ночам страшные скандалы, а по утрам тишина, изредка прерывающаяся похрапыванием полу пьяного дяди за стенкой.
Еще одним спасением для меня была школа, хотя и не любили меня там многие, и не хотели видеть, обзывая вороной и ведьмой. Было обидно, но в школе я хотя бы была в безопасности.
Я не люблю вспоминать школьные годы, до 9 класса я была серой мышкой, и вспоминали обо мне только тогда, когда хотели посмеяться.
А характер мой в то время был, как река, скованная плотиной, в русло которой все пребывает и пребывает вода, и в 13 она прорвалась.
Именно в 13 кончился монолог в моей жизни, и я перешла на диалоги.

Мир третий. Плотина
В 13 я впервые вырвалась из под бабушкиного гнета. С матерью мы переехали в многоэтажный дом, с двором, полным детей. В то время в моде были игры с фишками, которых у меня за год дежурства по школе набралось много, так как это было запрещенной азартной игрой, а так как фишки были запрещены, то дежурные имели право их отбиарть у играющих, а вот куда их девать никто не говорил, и мы брали все себе.
Итак, мой переезд в муравейник ознаменовался у всех здешних детей фишками…свисающими на леске с балкона…так я начала с ними знакомится. Я уже не помню точно как с Ингой мы стали друзьями, и как я влюбилась в мальчика Сашу, носившего в тридцатиградусную жару олимпийку, чтоб от матери сигареты проносить, и Кирилла, вечно довольного шибутного мальчика, к которому испытывала я не однозначные чувства.
Мы гуляли по полю подсолнухов с ними, хоронили ежика, раздавленного машиной, строили шалаш из кузова автомобиля за гаражами, и курили под крыльцом местного магазина.
Мое самое яркое воспоминание из всего этого…о…мои обрывки памяти…
- Прячься, я выйду, сиди тихо! – его голос, его сладкий голос я слышала ночами. Закат, на крыше муравейника, и он, сдался за меня, проиграл в прятки, лишь бы я выиграла. Я любила его, сильно любила, всем своим сердцем птички колибри.
- Все, я Санька нашла! – послышался крик Маши, приведший меня в чувства.
Когда все спустились, я смотрела на них сверху, возле кучи детей крутился пес Батон, вечно голодная и добрая псина. Потом спустилась я, победительница, и вновь я видела его. Он не давал мне спать ночами, но, когда Инга попытлась нас свести, наши отношения были разрушены. Бесповоротно.
 Я часто ходила в то время к малость озабоченной девочке, Наде. Себя она называла…сексопаткой. Тогда это слово вызывало у нас дикое смущение, а по ночам я слушала бренчание гитары…но мне было снова страшно, вдали от дома я так же испытывала страх.
Вдруг завыла моя собака, Дина, белая пекинеска с забавной черной мордочкой, мать спала на диване. На утро мы узнали, что отчим попал в аварию. Начались жуткие времена, он пил, я слушала радио в комнате, а мать ела таблетки, действующие на психику. По сей день в глазах блеск топора в руках моего отчима, и тело моей матери, практически бездыханно лежавшее на кровати…
Потом он ушел, разбив телефон, и оставив меня,  13-летней девочкой вместе с обглотавшейся таблеток матерью.
Судорожно, еле как набрав номер родственников, я выдавила сквозь слезы:
-Алло, теть Ин, приезжайте, маме плохо..
Они приехалу сразу же, забрав меня домой, к бабушке. Еще неделю моя мама лежала в больнице, врачи откачивали ее от таблеток.
- Зачем вы вытащили меня! Мне там было хорошо! Мне там было Тепло! – ее крик я помню до сих пор. Мне было обидно.
Время шло, мама поправлялась, я же все не решалась съездить туда, в муравейник. Все же зимой я решилась, я поехала навестить Ингу.
Шел снег, хлопьями, огромными хлопьями, похожими на кукурузные он падал вниз, уходя, уезжая, я видела его. Он был так далек от меня, но его глаза я видела такими близкими. Я знала, он любит меня, а я любила его. Все, что я делала, наши посиделки на иве, мои драки с толстым армянским мальчиком, и наше с ним день рождение в один день, все вело к нему. Я проплакала весь день.

Мир четвертый. Это не я
-Это не я, это не со мной, это не я! Не я ! – крики внутри меня – Как он мог!
Слезы, кровь…я стала женщиной, в мои пятнадцать. Мне стало дико страшно осозновать все то, что произошло, а началось все так…
- Саш, привет! Давно не вделись, я вот тут к тете в гости пришла! Ты как поживаешь? – я была рада встрече со старой знакомой.
- Ой, да все нормально, пошли со мной, я покурю. – отвечала мне белокуря симпатичная девушка с голубыми акульими глазами.
- Куришь?
- Да, только не говори никому, пошли.
Мы шли в заросли сирени, росшие через дорогу от двора, потом за угол дома. Она достала сигарету и закурила. Нелепое зрелище, ребенок с сигаретой, но тогда это было круто.
Так и пошло, поехало, мы проводили дни и ночи все вместе : я , Саша, и Наташа. Наташа была маленького роста, черноволосая худенькая девочка, полный антипод рослой статной Саше.
- Кстати, хочешь познакомиться с друзьями моего парня, ды и с ним тоже. Блин! Так его люблю. Пойдешь? -  Спросила Саша с диким воодушевлением в голосе.
- Ну, не знаю, мне неловко, может не стоит? – Я всегда чувствовала беду.
- Да ладно, пошли. Все норм будет.
Через день мы встретились, на мою беду парень Саши полюбил меня, вскоре они с ним расстались.
- Кричи, я сильнее, зажму рот рукой, никто не услышит! – его шепот, похожий на крик, сальные глаза.. боже, зачем я здесь. Комната была маленькой и душной, он навалился на меня всем телом…я решила, что бороться бесполезно, я обмякла, и час спустся он вез меня домой, а я чувствовала запах крови, так я стала женщиной.
Придя домой я сменила белье и легка с непонятными эмоциями. Не знала, смеяться мне, или плакать. Встречались мы с ним еще около месяца. Саша узнав все, наглоталась таблеток, пыталась уйти из жизни. Дурочка.
Шло время, все стиралось из памяти, в моей жизни были новые мужчины. С некоторыми из них я спала в первый же день знакомства, с другими через неделю. Я потеряла себя, потеряла на долгие годы.
Вскоре за мной закрепилось гордое звание малолетней шлюшки, и меня все презирали.
Прошло лето, потом еще одно, выпуск девятого класса, десятый класс…
В десятом классе вернулась моя бывшая одноклассница, которая свела меня с 2 мужчинами, одного из которых я люблю по сей день, а другого любила еще год, после расставания. Юля ходила на кружок танцев в школе. Великолепная пластика, мимика, она была королевой.
- Пойдешь сегодня после уроков с нами? Поржем? Ну ты знаешь, там пацпны придут из Маринкиного класса! – она завала меня порой с собой вместе, я была так скажем, придворным шутом.
Я пошла, там я встретила его, и снова Саша, но уже другой, новый. Черноволосый качек с мужественным профилем. Внутри меня все перевернулось, и до нового года мы только переглядывались, а 28 числа 2005 года я получила от него сообщение: «Будь только моей, любимая».
Я прыгала, я смеялась, я плакала. Я была счастлива. Я приходила к нему в мороз и холод, не знаю, любил ли он меня, но я его да, и, порой, глядя в его глаза, карие темные глаза, я думала что умираю.
До сих пор не пойму, отчего я ему изменила с его одноклассником, которого он ненавидел, но который любил меня…
Три недели прошли, прошло все то, что связывало нас…
- мы больше не будем вместе? – я тяжко дышала в трубку, нос был забит, мешало говорить все, слезы лились ручьем.
- Да, все, я не хочу больше. Все пока….ту …ту….ту…ту…-
Гудки… я слушала их сползая по стенке. Я резала вены, я хотела смерти. Я не могла быть не с ним…
Мы расстались зимой, а весной мы уже были врагами. Именно тогда он со своей кампанией идя по школе, решил меня окончательно унизить, забив как говорили на время: «Стрелку» - модно выражение из фильма бригада.
- Мы вас раком поставим и с разбегу вам засадим! – Говорил он смеясь.
Тогда с Юлей мы начали отчаянно готовиться к этой так называемой разборке. Нашли парней, которые пошли бы за нас заступаться. Но в назначенный день, 7-го марта, никто не пришел. Мы стояли в отчаянии, думая идти ли нам или нет на школьную дискотеку в честь женского дня. Пойти было глупо, кто знает, что они бы с нами сделали, не пойти – значило унижение на всю жизнь. Было страшно, он со своей кампанией ходил с битой в руках по школе.
Мы остановились на половине пути в отчаянии, ничего не ожидая, ни о чем не думая. Именно в тот момент черная спортивная машина остановилась рядом, и из нее вышли взрослые красивые мужчины. С одним из них я впоследствии встречалась целых 2 недели.
- Здравствуйте девушки, почему такие грустные? – спросил один из них.
И мы тут не выдержали, рассказали о своих проблемах.
Через 5 минут мы уверенно шли к школе с загадочной улыбкой. Саша и его друзья шли к нам тоже улыбаясь, видимо они предполагали, что мы одни, без защитные овечки перед стаей волков…но они ошибались.
И вот, когда мы уже поравнялись почти с нашими врагами возле школы припарковалась черная спортивная красавица, из которой вышли наши с Юлей новые знакомые. Медленно они подошли и обняли нас. Их серьезный угрожающий вид выдавал в них серьезных людей. В тот день с Юлей мы были похожи на моделей, каблуки, макияж, молодость, красота.
- Что парни, какие то проблемы? – заговорил мужчина, обнявший меня.
Челюсти наших оппонентов давно лежали на подтаявшем снеге, в моей душе был триумф, и мне хотелось потереть руки как дьявол в мультике, когда он делает что то плохое.
- Да нет, нет проблем. Мы…просто…нет, проблем нет. – Сашу трясло от негодования.
- Ну что, пани, тогда за мировуху махнем? – снова подал голос мой защитник.
- Да, давайте.
Они выпили по рюмке водки, с нашими героями мы обменялись номерами, и уже на следующий день мы катались с Юлей на сноуборде, пили дорогущее шампанское и ели конфеты, которые судя по цене были золотые.
Так было каждый день…пока я…ненавижу кстати это слово, оно всегда все портит…итак, пока я не узнала, что человек с которым я встречалась был женат, и у него был ребенок. Я не знала кем я была для него, но, думаю во мне он находил духовное удовлетворение, получал моральный экстаз. Никогда он не позволял себе опускать руки с талии. Постепенно мы перестали общаться, совсем. Летом я его увидела раз, но он меня нет. Я посчитала, что не нужно ворошить прошлое, и не стала звать его. Ведь у нас все равно ничего не вышло бы, мне было 15, а он был на 13 лет старше меня.
23 марта я встретила что то неземное, странное…Максим…его имя я произносила будто жуя мармелад…
Мир пятый. Мармелад
Мы стояли в подъезде, именуемом: «Бар – подъезд у Мишани». Там вечно парни пили паленку, а девушки хихикали обсуждая подруг, в частности меня. В эту кампанию Юля привела меня в качестве пушечного мяса, раздаточного материала.
Тогда я увидела его, пьяного и веселого, а он видимо увидел меня и полез целоваться. Его полные губы касались моих, меня пробивала искра тока, но я старалась об этом не думать. На то время у меня было слишком много мужчин, и меня считали девочкой легкого поведения, только для удовлетворения собственных нужд.