Нарцисс

                «Нарцисс»

                Там, в Элладе, в Беотии древней,
                Где цвели семивратные Фивы,
                Голубоглазой  Лириопеей
                Рожден сын был, дивно красивый.

                Нарциссом назвала она сына,
                Сама любовалась ним каждый день.
                За него ее брала гордыня,
                Не отходила ни на шаг, словно тень.

                Нимфа знала, что сын ее смертен.
                Обидно, обидно до слез.
                И бессмысленный тут молебен,
                Да она и не жила в мире грез.

                Захотела узнать судьбу малыша,
                Коль смертен, так хоть бы долго он жил.
                Взяла на руки, понесла не спеша,
                Ее ждал Тирресий, ведун-старожил.

                Ведун был слепым, но прославился он
                Тем, что говорил одну только правду.
                Жил неподалеку от горы Геликон,
                В пении птиц находил он отраду.

                Ребенка он поднял сухими руками,
                «Умоляю, осторожно!», - испугалась мать.
                Зашевелил Тирресий дрожащими губами:
                «Сын будет счастлив, но ты должна знать:

                Его жизнь оборвется тогда,
                Когда он, здоровый и гордый,
                Увидит самого себя,
                Свой облик, и губы, и брови».

                - Спасибо, о, старец, но я не пойму,
                Что эти слова твои значат?
                - Больше я ничего не скажу,
                Извини, что тебя озадачил.

                Удалилась нимфа с сыном своим,
                Пророчества так и не поняв.
                Проходил незаметно год за другим,
                И кто-то мысли тревожные отнял.

                Рос мальчуган, рос не по годам,
                Крепла особенно его красота.
                Его имя трепетало на устах у дам,
                Против него остальные – сама нищета.

                Нимфы любили тайком наблюдать,
                Когда охотился юный красавец.
                Охота в лесу – его благодать,
                Для девиц желанный  мерзавец.

                Ни девушкам смертным, ни нимфам,
                Нарцисс никому не ответил ни разу.
                Глухим оказался ко всем их крикам,
                Все к гордому сводилось отказу.

                Пренебрег даром, что Афродита дала,
                Тем даром, что зовется любовью.
                К охоте его направлялась хвала,
                Девичьи сердца окутывая скорбью.

                Однажды, увлекшись охотой с друзьями,
                В глухой зашел лес, где его
                Углядела случайно влажными глазами
                Несчастная нимфа, немая Эхо.

                Она была сражена красотою юнца,
                За деревьями прячась, пошла за ним вслед.
                Готова была за ним идти без конца,
                С ним разделить горечь бед и радость побед.

                Эхо разгорелась любовью и верой,
                Но с парнем заговорить она не могла,
                За былые ошибки наказана Герой,
                Повторять лишь могла чужие слова.

                Догоняя оленя, Нарцисс заблудился,
                Где-то остались друзья позади.
                Юноша вдруг остановился,
                И зверь убежал, и его не найти.

                «Здесь кто-то есть?» - спросил парень громко.
                - Кто-то есть, кто-то есть!.., - отозвалась Эхо.
                - Иди же сюда! - и послышалось только:
                «Сюда!…», - совсем рядом, недалеко.

                Нимфа радостно выбежала из-за кустов,
                К нему протянула нежные руки.
                Но вместо теплых и ласковых слов
                Услышала холодные, гордые звуки.

                «От меня ты отстань, твоим я не буду,
                Полюбить тебя я не смогу никогда.
                Не останусь с тобой ни на секунду,
                А теперь извини, уходи, мне пора!»

                О, ужас! Эхо! Ее любовь оттолкнули!
                В горьком позоре убежала в кусты.
                И сердце как будто кинжалом проткнули,
                Без зазрения совести сожгли все мосты.

                А Нарцисс ведь обидел не только Эхо:
                Многие женщины хотели быть с ним.
                Но лаской он не обделил никого,
                Печальными взглядами был проводим.

                Потянулись к небу женские руки:
                «О, Афродита! Ты его накажи!
                Для Нарцисса твой дар скучнее скуки,
                Силу любви ты ему покажи!»

                Богиня услышала девичьи мольбы,
                Твердо решила проучить гордеца.
                Несчастной любви познаешь и ты,
                Если так любишь разбивать все сердца.

                В этом лесу плыл тихий ручей,
                Прозрачный, он словно сверкал серебром.
                Чистый, так как он все же ничей,
                Никто еще воду не мутил в нем.

                Однажды Нарцисс, от охоты уставший,
                Напиться воды подошел к ручейку.
                И вдруг из воды облик восставший
                Прямо в глаза посмотрел пареньку.

                У молодого охотника замерло сердце,
                Протянул к воде руки, и задрожала она.
                Моментально внутри отворилась дверца,
                И забыл об охоте, и смотрел лишь туда.

                Пораженный Нарцисс все смотрел в ручеек,
                Ни усталость, ни голод, не смогли помешать.
                У него загорелся любви огонек,
                К облику, который ни взять, ни обнять.

                «О, кто ты, красавец? - спросил он восхищенно.
                - Прошу, ответь громче, я не слышу тебя!»
                Не понимал его разум, что столь влюбленно
                В отражении смотрел на самого же себя.

                Глаза полны слез, иссохло лицо,
                На щеках пропали румяна.
                Давно уж исчезла вся гордость его,
                Его вид уже не без изъяна.

                Нарцисса теперь не узнал бы никто,
                В нем  умер поработитель сердец.
                Из-за кустов его узнала немая Эхо,
                Наблюдала, как ему приходит конец.

                Парень вдруг догадался, что облик в воде
                Есть отражение его самого.
                Еще больше огорчился внезапной беде,
                Но взгляда не смог отвести своего.

                «О, горе мне, горе! Я влюбился в себя!
                Тело от любви  погибает!»
                «Погибает!», - повторила Эхо, не тая,
                Сердце в груди разрывая.

                И вот, исчезли все силы у парня,
                Как исчезает на солнце роса.
                Внутри бушевало жгучее пламя,
                От любви погибала краса.

                Он умер тихо, без единого слова,
                Без шума голову положив на траву.
                Пророчество старца исполнилось снова,
                От горя девичьи крики всколыхнули листву.

                Нимфы хотели похоронить, было парня,
                Хворост собирали на жалобный костер.
                Но не вышло у них никакого прощанья,
                К удивлению Эхо и ее всех сестер.
 
                Тело Нарцисса исчезло куда-то,
                Как исчезает под дождем огонек.
                Вместо него, каким образом – непонятно,
                Возник с белыми лепестками цветок.
               
               
Лирика: Джебе                закончил 8.02.2011 г.