Еще мы в цветах, а заране...

26.
         (ЭКСПРОМТ)
               
                Г. М.


Ещё мы в цветах, а заране

для ягод плетём туесок...

Насмешки июня не ранят,

Июнь – в примиренье бросок.

Июль утолит и рассердит,
 
июль беззаконен и крут.

И вновь незадачи, как смерды, –

на нищенство нас обрекут.

И в меру палимы-любимы,

неверные сны бередя,

житьишко мы волоком – в зиму!

(Вернулись на круги своя...)


*
Сквозь беды, дурманы на утлой догадке

в коварное устье

сонливого лета плывём. –

Ах, жизнь без приглядки!

Как яблоко, с хрустом

её, наконец, мы почнём! –

И как несущественны скорби!

А их не излечишь – помрёшь.
 
Над нами, над павшими, – сгорблена, –

опять сокрушается ложь.
 

*
Бывалые мы люди,

не досыта живём.

Сперва любовь остудим,
 
потом спалим огнем.
 
(Богатства невесомы,

и очевидны сломы,

на безлюбовном зелье

настояно веселье...)

Одна зола да пепел.
 
Бессчастье, гнёт, провал.

Кто в нашей бражке не пил,

тот счастья не знавал.


*
Не досадуй за порчу бумаги,
 
я на большее не годна.

В июне мы все – доходяги,

но платим за всё сполна.
 
Наш июнь от радушия млеет –

добрый месяц, преддверие в зло.

Я цветочную пыль юбилеев

обратила в своё ремесло.

Бормотня, сигареты, полбанки...

Мы зачаты под знаком одним:

разреши мне поставить времянку

на задворках твоих именин.


23 июня, 1971, Владивосток