Апология андрея

Остап, быть может, у других в чести.
Среди собратьев не было вернее, отважнее.
Остап, меня прости.
Но я пою
неверного Андрея.

От боя и от подвигов устав,
Как мельница, раскинув ноги-руки,
Под старым дубом Бульба спал, Остап,
Не ведая раздвоенности муки.

Андрей, Андрей, приди, приляг и ты,
Усни и ты у дуба векового.
Зачем ты теребишь в руках цветы?
Ужели нет занятия другого?

Андрей, в какую ты попал беду?
Зачем глядел на ренессансный профиль?
Теперь твой мозг пылает, как в аду.
Не злит тебя щетина польских копий.

Зачем в кристаллах глаз ее искал
Своей души пленительных событий?
Из тайной склянки гибельный кристалл
Упал в стакан венецианской нити.


Зачем ты пил как пьяное вино, —
Шальным каскадом с плеч ее спускался
И, замирая, падал возле ног
Тот бархат, что колен ее касался.

Трава… кругом трава… Что стало с ней?
Как бархат, нежная… —
Как бархат польской юбки?
Опомнись, перестань, стыдись, Андрей,
Швырни назад их дьявольские кубки!

Беги, замкни прозревшие глаза,
Не слушай эти лютни и свирели,
Они зовут без смысла и без цели,
Где твой отец? Где брат? Беги назад!

Отравленному юноше глоток —
Глоток зари дает ему напиться.
Край облака, как кружевной платок,
Ее платок! На лоб ему ложится.

Кто знал тогда, как жадно он страдал,
Лелея боль и умоляя «сжалься!»,
Когда из ранок тихо вынимал
Ее ресниц опаснейшие жальца.

Они не умирали. К ним в траве
Приставлен был стрекозий глаз стеклянный.
Июль ему был послан, как привет
В стрелах стрекоз от стрелоокой панны.

Их ветер нес, их ветер раскрывал,
Как веер шелковый, распахивал им крылья,
И вот уж жаворонок в небе повисал,
На ниточке судьбы дрожал в бессилье.

Самоубийцей вздрагивал и пел,
Петлей точила горло песен мука.
Удавленником трепетным висел
На тетиве мучительного звука…

Качнулся воздух, вздрогнула трава —
Над миром солнце медленно вставало.
О, панна, ты, безумица, права, —
Лежала степь строфой из мадригала!

О, панна,  о, безумица, больней
И хлеще сабель вскинутые брови!
Теперь один, один среди людей,
Он предал кровь, своей покорный крови!

Он был неверен — верен был траве.
Пробилось чувство в нем, как подорожник.
Простим его, он — первый был художник.
Любовь — художество. Так было на земле.