Новые хозяева жизни

           На биостанции «Восток» чаще на земле лежит, чем ходит, крупный пёс с красивой тёмно-коричневой мордой, густой палевой шерстью и добрыми, грустными глазами. На биостанции он живёт уже много лет, все постоянные обитатели к нему привыкли, и он на «Востоке» хозяин. Когда мог ходить и бегать, он проверял каждый вечер, закрыты ли на замок ворота, сопровождал Наталью Фёдоровну (хозяйку биостанции) тёмными ночами, когда она обходила перед сном всю территорию, чтобы удостовериться, что всё в порядке и можно всем спокойно отходить ко сну.
          А теперь этот пёс инвалид. Я не помню его клички, назову попросту Диком. Его жалеют, приносят еду в чашке, гладят по густой шерсти, чешут морду и уши, заглядывают в глаза с сочувствием и жалостью. Дети, отдыхающие с родителями, работающими на биостанции, любят сидеть на нём верхом, и он не возмущается, не лает, не скидывает их. Он закрывает глаза и молча терпит их щебетанье, неумелые ласки с дёрганьем за уши и чмоканьем в нос. Кажется, ему нравятся их знаки внимания, что он нужен этим егазам и их серьёзным, всегда спешащим куда-то, родителям. Иногда он пытается встать: поднимается на три лапы, так как четвёртая — без ступни, но и одна из трёх тоже плохо держит, она почти целая, но больная. Жалко и больно смотреть, как пёс с трудом передвигается, пытаясь размяться, переступить с лапы на лапу, виновато оглядывается кругом и снова ложится на землю.
         Биостанция «Восток» — это небольшой научный посёлок института биологии моря Дальневосточного отделения Российской Академии наук на берегу Японского моря. Здесь учёные-биологи, в основном кандидаты и доктора наук, круглый год проводят свои исследования, научные конференции, привозят детишек и родственников на летний отдых.
Место для отдыха просто замечательное! С одной стороны биостанции — залив Восток, с двух других — невысокие холмы, густо поросшие лиственными деревьями — клёном, дубом, рябиной, орехом, ивой; с четвёртой — узкая полоска дороги, довольно высоко находящаяся над уровнем залива и хорошо накатанная, но в штормы заливаемая морской водой. Эту дорогу и перекрывают металлические ворота, препятствующие проезду на территорию чужого транспорта. На территории биостанции — несколько кирпичных административных зданий, приспособленных для круглогодичной работы, лабораторные корпуса, столовая, баня, отличный и современный туалет, небольшие домики для жизни летом. Несколько таких домиков, более благоустроенных, находятся буквально над водой, среди камней и даже валунов, что придаёт им особый шарм. К ним ведут узкие тропки среди густых зарослей кустарников, некоторые домики упираются в скальные берега и будто висят в воздухе. Эти домики сдаются гостям за определённую плату, что помогает биостанции обновлять свои фонды и «держаться на плаву».
             К чему всё это? И как это относится к псу, с которого я начала повествование? Когда я спросила Наталью Фёдоровну, что случилось с собакой, так всеми любимой, она рассказала примерно следующее.
Однажды на биостанцию «Восток» приехала отдохнуть семья. У столовой остановилась шикарная машина, богато одетая женщина выпорхнула из салона, выскочили двое детишек, не торопясь, вышел молодой, но уже заметно полнеющий мужчина. И вдруг вылетел огромный, откормленный стаффордшир терьер (а может, другой породы) и взрычав, бросился на пса — хозяина территории. Зрелище было ужасным: рёв, дикое рычание, вой, визг, собаки рвали друг друга, катались в дикой и яростной схватке по земле — шла борьба не на жизнь, а на смерть! Но силы были не равны. Побеждал приехавший пёс. В ужасе закричали дети, взрослые женщины, видя уже окровавленного любимца, бросились разнимать собак, но кто-то более разумный остановил их.
– Остановите свою собаку! — требовали женщины.
– Он же загрызёт нашего! Прекратите этот поединок!..
– Спасите Дика! Дик! Дик!.., — кричали в голос дети, уливаясь слезами.
             Хозяин «Мерседеса» стоял у машины, с самодовольной улыбкой и нескрываемым удовольствием наблюдал, как его откормленный пёс расправляется с более слабым. Радостно хлопали в ладоши, весело подскакивая, его юные потомки, привыкшие, видимо, к таким сценам; молчала и улыбалась их холёная, бесстрастная мать. Мольбы и слёзы детей, требования взрослых, среди которых в этот момент не было мужчин, забавляли их. Земля вокруг дерущихся собак уже была залита кровью. Кровью Дика.
             И вдруг из одного из лабораторных корпусов выскочил мужчина с ружьём и выстрелил в воздух. Он с ненавистью уставился на гостей. Глава семьи понял — пора оттаскивать своего терьера. Кое-как ему это удалось. Мышцы собаки были напряжены и испачканы кровью. Но терьер практически мало пострадал, зато сумел перегрызть сухожилие на одной лапе Дика и полностью отгрызть стопу другой.
             И глава семьи, наконец увидев глаза взрослых и детей, полные слёз, ненависти и презрения, понял, что отдохнуть им здесь не позволят. Так и случилось. С тех пор пёс — хозяин биостанции — перестал быть стражем её.
А я подумала о том, что так называемые «новые русские» с удовольствием и нескрываемым цинизмом перекусывают жизненные артерии нам, простым смертным, а их собаки — нашим добрым, верным и умным псам, таким, как этот Дик. Вот такая наступила в России жизнь! Такие жестокие времена и порядки.