юность

безупречность стиля как явный признак дурного тона,
любовь как французский абсолютизм,
дыры на джинсах, а соль и песок в волосах – корона,
в роли прикрытия – безукоризненный нигилизм.

ступни, разбитые в кровь о подводные скалы,
пятна поверх заголовков пустых газет,
окурки из тамбура, старые лавочки у вокзала,
из голосов в голове мелкорубленый винегрет.

смех у костра как прибежище всех прыжков в высоту,
шепот босого танца – шуршание из песочных часов,
белые пальцы как змейки по смуглому животу,
честность как наказание для беглецов.

юность как будто вырванный с мякотью плод,
вяжущий скулы запретом, который уже забыт;
выпав на сушу, восторженной рыбой всё разеваешь рот,
еще пара сотен жизней – и снова волною смыт.


Рецензии