С начала всё начнём...

С начала всё начнём -
прощения попросим
у брошенных,
прощая тех, кто бросил -
представим себя листьями
под ветром в осень -
в отрыве от ветвей
никто из них не виноват,
дорога им не в ад,
распад их - будущий расцвет питает
и каждый каждому, лицо своё имея -
брат,
шумят под бризом горным
в кронах кровных
у самых глаз -
не оторвать их от корней
земли моей,
что целиком - есть часть земного шара,
не ведома им суета корысти лисьей,
они, как письма
из ниоткуда в никуда -
через сердца живые,
их окружение - родные небеса,
объемлющие землю - круговые,
их языки - на фоне выси
взмахами -
врастают в нас,
даруя голоса
сквозь смерть проросшей в небо мысли,
о том,
что Бог заранее,
жизнь получивших от Него,
разумно спас
от умирания
на коромысле
данного однажды
навсегда,
в любом движении -
духовной жажды пламя,
возносит к берегам воды живой,
доверившихся милосердию
и справедливости
единственного обладателя,
всё сущее объемлющего знания...
Текущее через меня познание
того, что мне дано
здесь и сейчас -
лишь часть
Божественного мироздания
и сам я - малая его частица,
наделённая великим благом -
в лицах разыгрывать
любое, представляемое мною
явление, природою земною
себя не ограничивая глупо -
над чисткой и разделкой овощей для супа -
могу я думой улетать, куда угодно,
о милом сердцу петь,
наперекор постылому
немому,
на листики
с любовью искренней смотреть,
тем самым присягая
на верность неизбывную родному
дому -
вневременному,
кругосветному,
во всей Вселенной
разветвлённому,
сквозь звёзды памяти,
лишь закалённой в Лете -
корневому...
Я - всё на свете,
навсегда
и каждый листик мне любого дерева - мой братик...
Стрекочет в городском дворе кузнечик,
синичка тенькает,
в день знойный -
тень меня на северном балконе
тихо нежит,
тетрадь большая на колене -
океан волшебно
в радость перевёрнутых утрат
и он - безбрежен...
Я рад.
Я миру,
Богом мне дарованному -
брат! -
обычно избегаю
на конце строки
повторов,
рифмующихся слов,
но пусть уж будет исключение
из избранного мною правила...
У всех, кого обидел -
попросить
прощения готов,
да многих нет уже на свете,
кто жив - далече -
Пушкин повторил -
я повторю -
Саади вроде бы
так говорил -
к "Бахчисарайскому фонтану"
поэту русскому,
задолго до рождения
его,
эпиграф приуготовляя...
Я - синтез Запада
с Востоком,
во мне - Парнаса и Пэнлая,
Алатау и Синая -
Божья слава!
Я низко кланяюсь
всему, что
к светлым песням,
щедро открывает
доступ,
строка - мой посох,
кочевник я -
по временам
и странам
неустанно -
идёт моих бесед
с Великой Пустотою
караван,
крою над краем бездны
поглощающей
материю живую -
бестелесные -
воскресные края,
круговорот бессмертия
Всевышним
в смертных вложенного
духа, как слово ляжет
в миг живой - пою...
Когда же Парка
жизни моей пряжу
привычным жестом
оборвёт -
я почву, напитавшую меня -
принадлежащим ей уважу,
всё остальное - вездесущий,
сущее поющий,
всех прощающий,
прощения у всех
просящий -
я,
лишь через это -
не имеющий конца
и - настоящий -
не отступивший от лица,
объединяющего
замыслы Творца,
сердца в нетленный хоровод
счастливо вовлекающего -
СВЕТА...