Памяти Григория, Геннадия и Леонтия Колмогоровых

Я,  вспомнив  молодость,  себя  ругаю
За то,  что  к  людям   тропки  не  нашла.
Приехала  в  Сибирь  из  дальнего  я  края.
И  прошлым  полнилась  душа.

А  рядом,  мимо,  отгорали  судьбы.
И  не  вернуть  теперь  их  мне.
А  вот   тогда-то    вникнуть в  суть бы.
Что б не  страдать  в  минувшего  огне.

Я  вспоминаю  пьяным  дядю  Леву.
И  непонятность  грусти  его  фраз.
(А   трезвым  он    бы  не отдался  слову.
Да  и  сказал-то  их  всего лишь  раз.)

Что вот,  вернулся из  Гулага.
И мне,  наверно, очень  страшен  он.
Я не  ответила…. Стерпи,  бумага.
Тогда  в  страны  я  верила    трезвон.

Я  верила,  что  “ум, и  честь,  и  совесть”…
Я  верила.  Кого  теперь  винить?
Печальной  жизни  собственная  повесть
Мои  надежды  стала  хоронить.

И  мне  теперь    бы   возвратиться  в  юность.
И  попросить  прощенье  за  себя.
Сказать бы им:  хоть  поздно,  но  очнулась,
О  душах  искалеченных  скорбя.