Прелюдия перед вечностью

в вагоне душно, хуже кабака,
но вверх, на воздух (скоро иль не скоро)
людская растекается река
по фирмам, учреждениям, конторам...

уборщица сметает белый пух,
а он такие кружева выводит,
что нервы у работницы на взводе...
и если мимо – офисный лопух –

получит всё, отчётливо и звонко.
и пару фраз о внешности вдогонку.
(в окне отпрянет ошарашенная тень).
так начинается прекрасный летний день.

а пух летит сквозь трели птичьих песен,
(где баки с мусором), сквозь света торжество.
летит меж двух полуистлевших кресел
на стол ореховый... кто выбросил его?

народ спешит, себя не замечая,
попутно споря об оттенках чая,
о чеках липовых и об аренде зала
и растворяется на стройках и вокзалах.

а стол? что стол? изысканный предмет.
он аж гудит от множества историй.
в нём жизнь людская – мысли, счастье, горе,
надёжно скрыты и не выглянут на свет.

так тихо здесь и знает чуткий слух,
как та уборщица о чём-то плачет,
как по дворам летит сквозь солнце пух,
как продавец утаивает сдачу...