Праздники ноябрьские

  Зима наступала рано, на ноябрьские праздники жарили окорока, готовили колбасы, солили сало. И гуляли, гуляли весело, взахлеб, пилось все, что можно было пить, елось все, что можно было есть.   Играла гармошка до тех пор, пока гармонист был в состоянии ее держать. Ходили в гости с одного конца деревни не другой, и хотя путь был не близким, это никого не пугало. По пути заходили в гости к тем, у кого горел огонек. Компания постепенно или терялась, или набирала силу. Иногда набиралась такая толпа, что не всякая изба могла всех вместить, тогда просто шли в другой дом, что стоял поблизости. Редко кто мог отказать гостям в застолье. И гудело село всю неделю. Люди  отдыхали от трудовых будней, ведь работа на селе с весны, до осени, непроглядные трудовые дебри. Ночь, темно, идут два друга, Анатолий Антюфьев, да бригадир колхоза Степан Васильевич, кто кого поддерживает, не сразу поймешь, только хорошо прислушавшись, начинаешь разбираться в сути их разговора, и по голосу можешь определить, кто из них кто. Анатолий, ты в армии служил? Сначала раздается мычание, потом тишина, легкое похрюкивание:- Ну служил.   –А ходить строевым можешь?   -Ну могу.  –А как?  Вдруг шарканье прекращается, шаги становятся более четкими, это длится минуту, другую, и все повторяется сначала. Когда Василичь  теряет силы, он снова начинает повторять свои вопросы, картина то же начинает повторяться. Один задает, другой шагает. Совсем обессилив,  они садятся на обочину и запевают» Эх дороги, пыль, да туман, холода, тревоги, да степной бурьян». На дорогу уходит уйма времени, крепко продрогнув, и уже слегка протрезвев, они добираются до намеченной цели. Анатолий сдается с рук на руки  жене, а Василич, после рюмки водки отправляется в обратный путь. В поселке ходили слухи, что если Анатолию сказать, что вон на той вершине стоит бутылочка, а с той горы надо спустить лес, сваленный на дрова, то Анатолий на своем тракторе, сделает это виртуознее всех остальных.