Для чего, кого и как мы пишем?

  (Из выступления в Клубе поэтов Нью-Йорка 30 августа 2007 г.)

 У людей пишущих – нет вопросов. У не пишущих – главный вопрос: сколько заплатили? Ответу «нисколько» – не верят, думают: «скрывает доходы». Или: «чудак-человек, за «того парня» теперь ведь работать не принуждают». А ведь стихи дают то же, что и деньги – удовлетворение, причём бесплатное. Для этого и пишут. А для кого, спрашивается? Ну, первым делом для себя, родимого. Кто же ещё будет это читать? Ну, может, родственники и друзья – под деликатным нажимом или из «политкорректности». Иосиф Бродский предположил, что стихи читает не более 1% населения. Были, правда, времена, когда их читал и слушал больший процент. Это когда ещё не было телевизоров, и Маяковский с трибуны громил буржуев и мещан, и его печатали «Известия». И когда телевизор смотрели уже во-всю, но собирались толпы послушать Евтушенко, ибо «Наследников Сталина» и «Бабий яр» ни «Известия», ни ТВ не привечали. Потом времена «материализовались», люди стали делать деньги или делать вид, что их делают. Роберты Рождественские с их «Сладкими ягодами» и «Мгновениями» перестали особо интересовать «племя младое, незнакомое». Поэтическая элита в тесном кругу читала друг другу ёрнический стёб Бродского, остерегаясь подавать умные реплики, чтобы кто-нибудь не принял их за непонимание нобелиата. Расплодились эпигоны Бродского, бродскоговорящие, писавшие «лабиринтные» стихи, исчезавшие в собственных лабиринтах. «Раскрутчики» ТВ повесили непроницаемый занавес перед «сентиментальщиной» типа «Жди меня» Симонова или пахмутовско-добронравовской «Надежды» («не тот формат»). Зато – зелёная улица рифмовидным баклушам для певичек, у которых, вместо голоса, – сами знаете, что...
     Но я верю, что настанет время, когда массовому зрителю и читателю газет и журналов осточертеет «попса», поскольку пережёванное не просто невкусно, но вызывает реакцию похуже (не за столом будь сказано), да и жизнь, идущая по спирали, возвращает вещи «на круги своя». Пушкин в письме Дельвигу сказал, что «цель поэзии – поэзия». И, в конце концов, люди повернутся к ней лицом, ибо поэзия – это часть души человеческой, которая является сущностью и смыслом жизни человека на Земле. А по выражению Бродского, «поэзия – это изящная словесность». Она не должна быть топорной. Чтобы сделать стихотворение  «изящнее», надо после первоначального «топора» хорошенько поработать «рубанком» и «долотом»…
    Ну, а отдача... Естественно, чем больше времени будет потрачено на «рубанок» и «долото», тем меньше его останется на хандру и прочее убийство отпущенного на жизнь времени, включая бесконечные ТВ-сериалы, засасывающие, аки болото. Далее. Считается, что Господь создал человека по своему образу и подобию, а это значит, что человек также должен стремиться быть творцом, а не созерцателем,  в меру своих склонностей и способностей: то ли учёным, то ли бизнесменом, то ли музыкантом, художником, поэтом...
И при этом должен расти. Особенно тот, кто честолюбив (не худшее качество творца). Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. А что касается нас с вами… Тютчев сказал, что «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся». Конечно, нормально мыслящий человек предпочтёт, классику современности. Вместе с тем, к примеру, Мандельштам и Цветаева, ныне классики, при жизни считались хорошими, может, даже очень хорошими поэтами своего времени. История их выделила, поставила повыше...
     Нам же писать нужно, по крайней мере, хорошо. А для этого поднимать планку качества стихов. Творить? Да, творить, коли к этому есть склонность.
Но творить душевно. И творить изящно.

НАШЕ  СЛОВО
(друзьям-поэтам)

«Нам не дано предугадать»,
что предвещает наше слово,
что из словесного улова
преобразится в благодать.
Но нам для этого дано
блюсти условие одно:

Стихи должны вселяться в души.
Иначе – это не стихи,
а рифмовидные баклуши,
и души будут к ним глухи.

А лабиринты мыслей, слов –
ну, чем не сонмы смутных снов?
Тут не помогут перечитки
разгрызть иной орех-пассаж…
Лишь то, что в сердце постучится,
получит допуск и фиксаж.

Спасибо.