Зачтены все зачёты...

Зачтены все зачёты, за лето несданны,
Настрой осентябрен: туманная клубится взвесь.
С мест пения – птицы, восторженье гортаней,
Улетели в зазимье, осени выстудив лес.

Осталась, после чудного, страстного пенья,
Воробьиная верность к родным обжитым местам.
Оголённость осин и берёз растворенья,
В предзимней надежде им зеленью новою стать.

А дымы, что прятались с весны в дымоходы,
Дохнули, не в полную грудь, из оживших печей.
Узорами лужи, распахав огороды,
Взлетели до самых небес, охлаждением дней.

Но охлада раздеть сентябрь не сумела,
Часть упрямого лета зазеленела листвой.
Над оврагом крутым, словно к небу взлетела,
Верба упрямством своим, вспыхнула среди кустов.

И надежда осин, и берёз в лета ценность,
В зенитную пору вернуться, с надежды, к теплу.
В дарение света – необъятную летность:
Их жизнью в зелёность, ведь верба открылась в листву.

Всплеск весенний, на жизнь, что из милости неба,
Будто с давних времён, где в памяти вырванный клок.
И в движении сок – чувство родины – вербность,
И этой я вербы, быть может, зелёный листок.

Всмотревшись: увидел человеческий облик,
Прислушавшись звонко: ласковый шепот, не пришлый.
Так чисто тревожно, листья вспыхнувшей скорби –
Бабушку провожали мою в таинства жизни.

И я, над оврагом, что полёт над пространством,
Что над будущим – прошлость, открылся фамилией.
И зашумела верба зелёным убранством:
То ли осень в любви, то ль бабушка Евфимия.