Светлым

У меня есть приятели-посетители; под аккорды
Чуть фальшивого блюза приходят из ателье
Примерять на меня размышленья дурного сорта
И копаться в моем белье.
Я духовно сыта; от вольяжного сомелье
Лишь походка моя не тверда.
Светлых дум и колец кудрявых нашлось с лихвой:
Забираются в сундуки, ожидают ласки;
Вектора, заводящие в сердце, что ты живой,
Тяжелы и вязки.

Та пронзительно прочитает; в одну обложку
Эти двое одеты – в безудержный ураган:
Он родившимся взглядом стекает в её ладошку,
И прозрачный лед прилипает к его ногам.
Из другой выпорхает грация, Этот щурится,
Когда солнце лениво мажет его глаза;
Предо мной они перемирятся,передурятся,
Вырастут предо мною, точней сказать, -
Утомительно и неистово. Живей и внятней
Мой птенец заклокочет, когда в ночи
Эти светлые дети вдруг позвонят мне
И начнут по-тихоньку меня лечить.
Вот они тебя окружают, топчут вымытые полы,
Отдают тебе наболевшее,взглядываясь в лицо;
Что отдать им, когда в кармане хрустит полынь,
А в виски отдает свинцом?

У старухи, бренчащей медью, найдутся четки;
Каждый верует в то, что сдвигает с места.
Твоя белая кожа – хмельное тесто,
Загоревшейся хвоей добьют, чечеткой
Отбивая по полу, твои посылы.
Ты свободе бездумной случился сыном;
Сотню раз в переулке шальном пустынном
Ей легко удавалось внушить мне веру.

Сыплются отстоявшие день герберы –
Возвращаюсь всегда налегке, под бренчанье меди
Только ни крестика, ни наколки, ни четок старых
Я всегда возвращаюсь по скользкому тротуару.
Раньше думалось, без тебя - как на старом пледе –
Только дырки, прорехи, нитки торчат узлом;
А теперь вот стою на морозе, и крошки с булки
Сыплются на пол. Резкий сухой надлом –
Истина станет ясной, а эхо – гулким.
Мне навстречу идут кудрявые. Это дом:
Дом, что прощает мне длительные прогулки.

Я стою налегке в этом узеньком переулке,
Там, где ты должен был ждать меня за углом.