Немного тепла

Я путешествовал так долго, что напрочь забыл дорогу домой. И само понятие “ дом” испарилось само собой.
Я был так увлечён дорогой, что не замечал ни времени, ни городов, которые были лишь приложением, декорациями в этом спектакле. Никаких антрактов, аплодисментов и корзин с цветами. Я сам себе и режиссёр и зритель.
На огромной скорости я несколько раз врезался в безмолвные ночи небольших городов, или разбивался насмерть об холодную сталь рассвета.
Я практически никогда не делал остановок,боялся, что моя связь с дорогой может прерваться, и я потеряю набранную за эти годы скорость, что приведёт к неминуемой катастрофе…
И ни разу у меня не возникло мысли, что ждёт меня за той, дальней полосой горизонта, за той полосой отчуждения,  к которой я так стремился.…
С каждым набранным мной оборотом она отдалялась всё дальше и дальше.
А если  бы я жил по-другому? Попробовать остановиться, оказаться  в чужих воспоминаниях. Ведь там, где я был, от меня осталась пустота.
И уже не вспомню, кто бродил в майский полдень по улочкам, кто лежал на лавке в тени тополей и смотрел с ненавистью на небо, думая о том, не упадёт ли оно, и не раздавит ли своей тяжестью... 
Зачем возвращаться к прошлому, если оно нарывает как огромный гнойник, готовый вот-вот  разорваться. В движении не чувствуешь боли, вернее она притупляется. Твоя попутчица навсегда, без неё не разогнаться.
Мне трудно было сосредоточиться на чём-то одном, я растерзал себя, и кормил своей плотью других. Они растащили меня по кускам. Они жрали меня, ломали мне кости, прятали в своих комнатах, где воздух был тяжелее свинца, мне было нечем дышать, а им нравилось смотреть, как я корчусь от удушья…
этим синим небом они выжгли мне глаза.
Если бы я смог хоть на миг остановиться, я бы заперся в своей комнате, чтобы отдохнуть,  чтобы почувствовать биение собственного сердца. Его звук стал бы самым громким звуком, эхом, отлетающим от стен, раня моё отражение, увиденное в квадрате окна.
( Я  увидел себя со стороны; с вздувшимися венами на руках, с пересохшими губами, человек ниоткуда)…
И, крича от боли, сдирая с себя кожу, словно ненужное, грязное тряпьё проклинал бы дорогу.
9-10 мая 2004г.